- Да кто захочет это покупать, да ещё на заказ! – махнула рукой Фатима.
- Ты шутишь? Да именно это и ценно, что на заказ, – это ведь эксклюзивные вещи! И это так красиво. Ты могла бы брать заказы и работать на дому. Или делать вещи на свой вкус и продавать в лавке своего мужа или открыть собственную.
- У меня дочь. Мне некогда.
- Именно поэтому пока тебе лучше не брать заказы, они ограничены во времени. Делай пока то, что сама хочешь! А я буду относить это в лавку к Адилю, и Хасан выставит это на прилавке, – предложила Амира.
- Соглашайся, тётя Фатима! – вдруг подала голос Абаль, – и я закажу у тебя туфли к моей короне, которую подарил дядя Адиль!
Женщины снова рассмеялись, и Фатима обняла племянницу. В следующие две недели она трудилась над подарками для женщин семьи, оттачивая приёмы и совершенствуя своё мастерство.
При этом росла её тревога за мужа, который пропал. Он давно не звонил Хасану, да и Саид на связь не выходил, и они с Айше каждый день обменивались тревожными взглядами и расстроенно отрицательно кивали головами. Она совсем извелась от странной, снедающей её изнутри, тревоги и отшвырнула рукоделие в сторону. Зайдя на кухню, попросила у Амиры разрешения испортить ещё немного продуктов, чтобы научиться делать хариру – типичный марокканский суп из чечевицы, который по традиции подается как первое блюдо во время Рамадана вместе с финиками и кондитерскими изделиями. Харира включает нарезанное кубиками мясо и подается с рисом, помидорами и кориандром. У Фатимы он получался то густым, то жидким, то чечевица оказывалась недоваренной, то она пересаливала или недосаливала несчастное блюдо.
- Конечно, я научу тебя, дорогая! – сказала Хазар, – вот только доем шоколад с чаем, мне племянник занёс. Ты будешь?
Фатима глянула и хотела уже отрицательно покачать головой, но присмотрелась и взметнула взгляд на старую негритянку.
- Хазар! Это же...
- Ну, да, шоколад с коноплёй. И чай, кстати, тоже. А что? Марокко – родина конопли! Куда-то же её стоит использовать официально. У нас самый забористый шоколад и чай в мире – с семенами конопли. Да это дар Аллаха!
Фатима присмотрелась. Чай как чай, и шоколад как шоколад, но с изображением листьев конопли на упаковке. Пробовать чай она не рискнула, но шоколад попробовала. Горький. Ароматный. Вкусный.
Она подождала, пока Хазар полностью насладится своим полдником, а потом попросила её научить её готовить. Хазар внимательно на неё посмотрела.
- Это хорошо, что ты пытаешься научиться тому, к чему у тебя совсем нет способностей, дочка. Но что случилось?
- Адиль и Саид. Их нет больше месяца, и вестей никаких нет. Обычно Адиль или Саид звонят Хасану хоть раз в неделю, а в этот раз они молчат вторую неделю. Я беспокоюсь за них. В Сахаре могло случиться всё, что угодно!
- За обоих не нужно беспокоиться. У Саида есть своя жена, – проворчала Хазар, - давай-ка, ты лучше присядешь рядом со своими вышивками, а я приготовлю салат из помидор и пирог с бараниной. Дался тебе этот суп!
Хазар начала готовить ужин. Фатима принесла вышивку. Они работали молча около часа. Затем Хазар сунула пирог в духовку и присела отдохнуть.
Она выпила ещё чаю с коноплёй, и вдруг, откуда ни возьмись, у неё в руках появилась гитара. Она настроила пару струн и заиграла магрибские мотивы, перебирая струны с полузакрытыми глазами.
Фатима глазам не поверила. Она прожила в доме полтора года, ни разу не видя инструмент. Она прислушалась. Музыка была чужой, как и кухня, и мода, но она будила сильные чувства. От неё хотелось плакать. Она отложила рукоделие.
- Дашь поиграть? – попросила она.
- А ты умеешь? – недоверчиво спросила кормилица мужа.
- Да. А почему я раньше её не видела? – спросила Фатима, беря в руки гитару.
- А её и не было. Племянник отдал. Его мать раздражает, когда он играет. Правду сказать, у парня ни слуха, ни голоса, – и она хитро усмехнулась, – проверим твоё искусство. Сыграй и спой, дочка.
Фатима заиграла переборы Санта-Лючии, которую могла петь по-итальянски, по-польски и по-французски. Спела на языке Мирэй Матье – всемирно известной берберки. На звук её голоса подошли Амира и все три её дочери.