- Не надо всё портить, Адиль, пожалуйста, – взмолилась она, – я так и не смогла вспомнить тебя. Ты для меня чужой человек. Прости меня, но это так. Я умоляю тебя, не порть те отношения, которые у нас сейчас. Мне и так плохо. Я даже дочь не помню. Не помню родную мать, родину. И ты не один хочешь, чтобы жизнь вернулась в нормальное русло. Я тоже хочу этого, как и вы все. Но я не могу!
Он посмотрел на неё, тяжело дыша.
Она тенью проскользнула мимо него и укрылась в своей комнате.
«Тоже мне! Горе-соблазнитель! Дурак! Только зря напугал и расстроил мою милую!»
Прошёл март.
Тридцатого числа вся семья собралась в доме старого Мухитдина на тридцатый день рождения Латифы, второй жены Мавлюда, которая жила с родителями мужа. Она любила праздники, и муж устроил нелюбимой жене праздник: собрал всю семью, пригласил её молодых подруг-соседок, одарил её золотом и шёлком. Все наслаждались едой и мирными беседами, потом танцами приглашённых танцовщиц. Кантара с Абаль купались во внимании старших кузин, дочерей Саида и Мавлюда, а также радовались общению с дедушкой и другими родственниками.
Пока дети были под присмотром, Фатима отошла от н их и прошлась по дому. Особняк старика Самуила был огромен. Три этажа, на которых располагались двадцать комнат и шесть санузлов, кухня, столовая, кабинет, библиотека, четыре прекрасных террасы, бассейн и две огромные гостиные – для мужчин и для женщин.
Всё было украшено мозаикой и резьбой, позолотой и росписью. Повсюду были ковры и красивые ткани, редкие зеркала и дорогая мебель, и светильники.
«Так за это богатство они все соперничают? Оно того стоит. Какое великолепие!»
Она вышла на открытую террасу второго этажа. Вечерний воздух дарил прохладу. Она подошла к кованой решётке ограждения террасы и посмотрела вниз. Во внутренний двор с фонтаном и красивыми диванами под навесами вышла пара. Она присмотрелась в сгустившихся сумерках. Это были Адиль и какая-то из молодых женщин, подружек именинницы.
- Чем вас угостить, Адиль? Принести вам халвы и серого вина?
Фатима прислушалась. Серое вино?
- Не нужно, Назира. Я и так скоро лопну.
Фатима было улыбнулась, но женщина засмеялась, откинув голову. Адиль внимательно на неё посмотрел.
- Какой чудесный смех! – заметил он, – как колокольчик. Посмейтесь ещё, Назира.
- Не могу же я смеяться просто так. Вы должны рассмешить меня, Адиль.
- Это не просто. Последнее время я редко веселюсь, – глухо сказал он, рассматривая её.
- Да, я слышала о том, что случилось. Мне очень жаль. Но ваша жена повела себя очень странно. Разве она не знает, что вы можете иметь до четырёх жён? Вот я бы радовалась второй жене, мы бы были с ней подругами.
- Как это хорошо, Назира. Скажите своему мужу, что разрешаете ему жениться ещё раз.
- Я пока не замужем, господин Адиль.
- Такая красавица до сих пор живёт в доме отца? Невероятно! – он шагнул к ней, – я на самом деле поражён.
- Вы могли бы забрать меня в свой дом, – тихо сказала она.
- Зачем это? – начал отступать он.
- Вот за этим.
Женщина прижалась к её мужу и поцеловала его, прижавшись к нему.
У Фатимы словно пелена с глаз упала.
Она явственно увидела мужа в объятиях другой женщины и вспомнила такую же сцену с мужем, но в объятиях Итидаль.
Мозг её взорвался. Яркие воспоминания хлынули в него, как вода через смытую плотину, снося в сторону бесполезные заграждения. Она вспомнила, как впервые села на лошадь в цирке и на верблюда в Сахаре, как мать учила её французскому, а сестра мужа арабскому. Вспомнила, как она училась загонять тигров в клетки и как муж любил её в развалинах. И вспомнила, как её везли в бордель, а в итоге выдали замуж, а её муж оказался уже женат и хотел жить сразу с двумя жёнами. Но это невозможно – делить то, что между ними было, с кем-то ещё. Она на это никогда не пойдёт. Лучше смерть. Она вспомнила, как резала себе вену ёлочным шариком, когда решила, что ей пора уйти со сцены. Сердце вдруг сжало стальными тисками, и она застонала от боли.
Адиль поднял голову. Его жена смотрела на него глазами, полными слёз, – нормальными родными глазами, полными узнавания и отчаяния! Его Фатима!
Он обрадовался, поняв, что она всё вспомнила, но тут же ужаснулся – она снова застала его в объятиях с другой! О, боже! Он оттолкнул Назиру и снова взглянул наверх. Его жены на открытой террасе уже не было. Он метнулся в дом и как безумный помчался по лестнице на второй этаж. Она с Кантарой на руках попалась ему навстречу.