Для себя мужчины поставили армейские палатки и разожгли костёр, на котором кипятили чайники и готовили пищу – жареные козьи рёбра и густое варево с козьей требухой из ячменя с овощами и травами.
Женщинам дали по миске супа – жирного и невкусного, и по стаканчику чая – очень сладкого и с мятой. Мясо на рёбрах им не досталось.
После ужина мужчины подошли к палатке женщин и стали тянуть их к себе за руки. Девушки закричали и начали отбиваться. Одна из них не выдержала и помчалась в сторону по песочным барханам. Её и не подумали догонять. Ей вслед раздалась автоматная очередь, и девушка упала в песках. Девушки ахнули.
Оставшиеся помрачневшие и разгневанные мужчины загнали в палатку оставшихся женщин. Девушки рыдали от страха и горя за подругу по несчастью, но над их головами снова прозвучала автоматная очередь.
- Молчать и спать, – раздался резкий приказ ведущего караванщика.
Они притихли и, глотая слёзы, улеглись в своём призрачном жилье, молясь только о том, что это просто кошмар, и утром они проснутся в своей нормальной обычной жизни. Багрово-оранжевый закат осветил в последний раз огромную пустыню и горстку людей, устроившихся на ночлег под огромным раскидистым деревом. И наступила ночь.
Утро было хуже вечера.
Ночью они сильно замёрзли, потому что жара стояла днём, а с темнотой на землю спускалась ощутимая прохлада. Кости болели и ныли, стёртые от песка и сёдел ноги саднили во всех местах. К тому же оказалось, что ночью одну из них – двадцатилетнюю блондинку француженку Адель, спавшую с края, – изнасиловали, пустив по кругу погонщиков, и она теперь лежала чуть в стороне от них, измученная и истерзанная, спрятав лицо от позора в капюшоне чёрного плаща.
Их подняли чуть ли не пинками и, напоив только чаем, загнали на верблюдов, и караван снова тронулся в путь. За день их дважды напоили и дважды дали сходить в туалет, но ни разу не дали еды.
К вечеру они заметили, как климат и пейзаж начал меняться. Жара спала, песок перешёл в каменистую почву, поросшую пожухлой травой, в небе появились чайки и воздух снова запах солью и йодом.
Скоро они вышли к морю, оказавшись между ним и какими-то старыми развалинами. Развалины были явно в марокканском стиле.
Девушкам снова разбили чудо-шатёр и приготовили тот же суп, добавив к нему по куску лепёшки. Ядвига незаметно спрятала свой кусок в складках плаща.
В этот раз с наступлением темноты она и не подумала спать, хотя и умудрилась забраться в самый центр палатки, где свернулась клубком и накрылась с головой драным одеялом, которое кинули одно на всех.
«Отосплюсь на верблюде днём, но насильникам не дамся!» - решила она про себя. Но в эту ночь их никто не тронул. Мужчины устали и спали, трижды за ночь сменив караульных. Утром их связали одной верёвкой и загнали в море – купаться, кинув пластиковую бутылку, содержание которой они определили, как шампунь.
- Продавать будут, сволочи! – шепнула пани Хелена – чешка лет двадцати пяти, самая старшая из них, – дают красоту навести.
- Сейчас двадцать первый век! Это просто невозможно! – воскликнула Джил – пухленькая светленькая восемнадцатилетняя дочь американского букмекера.
- Однако это происходит, – заметила Розмари – двадцатидвухлетняя англичанка.
- А я просто рада помыться после этих вонючих верблюдов! – воскликнула Мари – девятнадцатилетняя француженка, дочка винодела из Бордо.
И только Адель, равнодушная ко всему, и Ядвига, думающая о своём, промолчали.
После импровизированного душа их ещё раз накормили, кинув им бананы и печёные бататы и налив по два стакана сладкого чая.
- Прямо как на убой! – заметила Хелена.
Девушки на неё шикнули. После полудня к их лагерю вышел ещё один караван. Он был совсем другим. Верблюды и ослы были нагружены клетками с животными.
Некоторые клетки были такими большими, что их поставили на тележки, запряжённые осликами. Погонщики ездили верхом на великолепных лошадях – об этом Ядвига могла судить профессионально. Второй караван стал рядом с ними. Мужчины отмечали встречу объятиями и громкими криками, даже немного постреляли в воздух. Наконец, ближе к вечеру, подошёл третий караван, пригнавший табун арабских лошадей и яркие тюки с какими-то товарами. Молодой красивый погонщик второго каравана с животными в белом арабском платке и современных чёрных очках встречал руководителя третьего каравана с распростёртыми объятиями. Они обменялись фразами на странном языке.