Выбрать главу

К счастью, идти ей было недалеко...

Кантара проснулась от того, что Шалун, как обычно, облизал ей лицо. Она открыла глаза и обняла своего кота.

- Шалун! Я так по тебе соскучилась.

Она подняла тощего лохматого котяру и огляделась. Она в своей кроватке в их с мамой розовой комнате! Она почти её забыла, а вот теперь вспомнила!

Она отпустила кота и выбралась из кроватки. Босыми ножками она быстро побежала к двери, а оттуда вниз по лестнице – к папе. Она без труда нашла его комнату и заглянула в неё. Отец спал поверх неразобранной кровати полностью одетым, и от него плохо пахло. Девочка попятилась.

- Кантара, солнышко моё. Уже встала?!

Она обернулась.

- Я твоя тётя Амира! Ты меня помнишь?

- Нет, но мамочка говорила, что ты хорошая и вкусно делаешь кус-кус и багрир. Ты меня покормишь?

- Конечно, радость моя. Идём со мной.

- А папочка? Он спит и плохо пахнет.

- Это полностью его вина. Он скоро встанет и умоется. А мы пока наденем что-то тёплое тебе на ножки. Уже зима и пол холодный...

Адиль послал бы к дьяволу сестру, как послал братьев, но его дочь фыркала и отворачивалась от него, и ему быстро пришлось прекратить пить. Он смотрел на Кантару, бегающую по дому со своим котом, которого он тогда взял из их дома, и его сердце наполнялось тоской. Он вспоминал, как говорил жене, что хочет девчонку, которая бы играла с котёнком.

Он сломал голову, придумывая, где может находиться страна слепых и что это вообще такое, но ему ничего не приходило на ум. Ему пора было отправляться в последний перед зимой караван, но он и думать об этом не хотел, пока не найдёт жену. Он совсем отчаялся и с ужасом думал о том, как может поступить Фатима, если и она отчается и не найдёт жильё и работу. Дочь она поручила его заботам, в его прощение и любовь она больше не верит, так что…

Накануне Нового года в Европе Саид и Мавлюд назначили встречу брату в их ресторане, но он огорошил их, сказав, что готов терпеть их нравоучения и никчёмные советы только в доме отца.

Так что все собрались в гостиной Мухитдина. Адиль пришёл первым и к приходу братьев успел здорово надраться.

- Подай нам кофе, Латифа, – велел Мавлюд своей жене, накрывавшей им стол.

- А вино?

- Ему хватит, а Саид воздержится, чтобы не дразнить его. И принеси мне чай. Я не хочу кофе, – попросил он вторую супругу.

Латифа кинулась на кухню. Мужчины удобно расположились на диванах. Адиль волком смотрел на братьев.

- Какого дьявола я вообще с вами встречаюсь? – наконец протянул он, – один подсунул мне эту проклятую, а второй как специально сделал всё, чтобы она сбежала от меня и стала моим больным наваждением, моим бредом. Или вы договорились извести меня с её помощью?!

- Не говори глупостей, Адиль.

- Я достаточно говорил и делал глупостей по вашей указке. Но сейчас я пьян – это прекрасный повод немного посамовольничать!

- Ты нарушаешь заповеди Аллаха своим пьянством. Я, кстати, бросил пить с тех пор, как тебя по пьяни женили на Хавле, – заметил Саид, – только до трёх бокалов. Потом всё. Я не хочу терять контроль над своей жизнью.

- Можно подумать, что мы что-то контролируем! Я не говорю об Аллахе, у меня ещё хватает света разума не марать его имя, но мы все марионетки отца в этой гонке! И я вот думаю, Мавлюд, а чего это ты взялся мне помогать? Тебе же выгодно, чтобы я никогда не нашёл свою любовь и никогда не родил сына!

Адиль и Саид посмотрели на Мавлюда. Средний сын Мухитдина спокойно выдержал их взгляды, даже не пожав плечами.

- Ты мой брат только наполовину, как и Саид, – спокойно сказал он, – очевидно поэтому вы никогда не знали, да и не пытались узнавать меня, и никогда не понимали, – он встал и помог жене расставить кофейные чашки и кофейник на столе.

Она поставила перед ним стакан и налила чай, поставив блюдо с пахлавой.

- Спасибо, дорогая. Ступай. Мы поговорим. Потом я обязательно зайду к тебе. И, Латифа, я, скорее всего, останусь тут ночевать.

Женщина вспыхнула и с поклоном ушла.

- Ты её осчастливил, – заметил Саид.

- Немного надо, чтобы сделать счастливой любящую, но нелюбимую женщину. И много терпения, чтобы самого себя не проклинать.

Мавлюд взял чай. Братья внимательно на него посмотрели.