Палубин протянул правую руку. Девочка в ответ сунула ему левую. Правая у нее была занята шоколадкой, сунула и проговорила:
— Соня!
— Кто же левую руку подает, а? — строго спросила Ира, собирая со стола посуду.
Девочка взглянула на мать, но Роман успокоил ее:
— Ничего, девочкам можно… Особенно, когда рука занята… Кто же тебя так красиво назвал, а?
— Мама…
— Ты, наверно, спишь много, поэтому она тебя так и назвала?
— Да!
— Спать-то она любит, — сказала Ира. Она вытерла стол и подошла к девочке. — Ну, откуси еще разочек! Вот так! Теперь давай спрячем шоколадку до завтра… Пойдем умоемся и баиньки! Пошли!
Ира взяла девочку за руку, прихватила с собой посуду и вышла, кивнув Роману:
— Погоди немного…
Палубин остался один, сел к столу и начал с грустью в сердце рассматривать бедноватую обстановку комнаты. Диван, стол, маленький телевизор, коврик над диваном, старенький шкаф, книжная полка, детская кроватка, два стула. Вот и все! Но вся площадь девятиметровки была заполнена. Оставался узкий проход между диваном и кроваткой со столом. Диван, видимо, размещался только с поднятой спинкой. Раскладывать его было некуда… Хмель от выпитой водки еще не вышел, и через некоторое время глаза у Романа стали слипаться. Тут как раз вернулась Ира с девочкой. Щеки у Сони после умывания были умилительно свежими. Роман улыбнулся ей.
— Я спать, — сообщила девочка.
— Давай, давай! — кивнул Роман.
Ира молча уложила девочку в кровать, сунула под подушку книгу. Заметив удивленный взгляд Романа, пояснила:
— Без книги не засыпает…
— Читай! — вдруг капризно пискнула Соня.
— Некогда мне читать, — строго ответила Ира. — У меня котлеты жарятся. Подгорят!
— Не подгорят! Читай!
— Спи. Книжка ведь с тобой. Спи.
— Давай я почитаю, — поднялся Роман.
Ира взглянула на него и пожала плечами:
— Читай…
И вышла.
Роман перенес стул к кроватке, вынул книгу из-под подушки, открыл и начал читать:
— Ласточки пропали, а вчера, зарей, все грачи летали, да, как сеть, мелькали вон над той горой…
Девочка задумчиво смотрела на него.
Роман не знал, что Ира два раза подходила к двери и слушала. Когда она подошла второй раз, голос Палубина звучал глуше. «Засыпает!» — подумала Ира о дочери и неожиданно мелькнуло у нее, что, может быть, не все потеряно, что, может быть, обойдется. Но она прогнала пустую надежду. Будь Роману лет двадцать семь, а не двадцать, тогда еще можно было надеяться. Она зашла в ванную, плеснула в глаза холодной водой и тщательно вытерла лицо. Надо было думать раньше, раньше…
Она внесла тарелки с рисом и котлетами в комнату. Соня спала. Роман сидел на прежнем месте у стола.
— Заждался?
— Ничего…
Голоса обоих звучали сухо.
VII
— Что же ты от меня такую девочку скрывала? — спросил Роман.
Спросил, с обидой, глядя на Иру.
Она правильно поняла, что обида в голосе Романа не от того, что она скрывала, что у нее такая дочь, а от того, что не говорила ему, что у нее есть дочь.
— А разве ты только сейчас об этом узнал? — пролепетала Ира.
— Откуда же мне было знать?
— Разве мало… разве Галя не говорила?
Роман вспомнил отношение Иры к Гале и понял: почему Ира всегда терялась при ней.
— Нет, она мне ничего не говорила!
— Я всегда считала, что ты знаешь, — прошептала девушка. Она не поднимала глаз на Палубина, понимая, что он не верит ей.
— Ну, ладно… об этом… — хмуро проговорил Роман.
Они оба не прикасались к еде.
«Зачем я ее мучаю? — подумал между тем Палубин, не спуская глаз с девушки. Он быстро хмелел. — Обидно? Конечно, обидно! Так провести! А хороша же она! Обидно…»
— Ну ладно, Ирочка! — улыбнулся он натянуто, взяв в руки стакан. — Хватит хмуриться… Давай еще выпьем… За что же мы выпьем теперь, а? — неестественно засмеялся Роман. — Ирочка, бери, бери стакан! — говорил он ободряющим тоном.
Девушка взглянула на него и осторожно придвинула к себе стакан.
— За что же мы выпьем?.. Мы ведь, Ирочка, ни разу с тобой вот так не сидели. Друг против друга… Все рядышком, рядышком, да? Хорошо ведь нам было, да? Давай выпьем за прошлое? У нас уж с тобой есть прошлое… А ничто ведь не связывает людей так, как прошлое. Давай за прошлое. Хороший тост! — Он осторожно коснулся стаканом ее стакана: — Давай, давай!