Едва лодка коснулась носом земли, Степа и Павлюк выскочили и вытащили ее на берег.
Под ногами была влажная почва и камни. По камням ручейками сбегала в море вода. На камнях кое-где чернели лишайники и мох.
В полутораста шагах от берега стоял маленький дом. Его стены были обиты досками и снизу обложены камнем, очевидно, для того чтобы домик мог противостоять ветру, а крыша покрыта толем. Окно было забито досками. Когда подошли к дверям, то увидели, что и они забиты и на них крест-накрест закреплены лом, лопата и топор.
Около дома лежала куча дров.
Моряки обошли кругом это одинокое строение.
— Зайдем? — спросил Запару Лейте.
— Давайте заглянем.
Через пять минут тем же самым ломом, который висел на дверях, сорвали доски, открыли окна и двери и вошли в маленькие сени. Здесь нашли кучку каменного угля. Через другие двери вошли в комнату. Там увидели печку, стол, табурет и топчан. Тут же был маленький бочонок, несколько ящиков, бутылки и узелки. На столе стоял примус. С потолка свисало несколько хорошо прокопченных окороков. В доме нашли записку. В ней прочитали: «1932 г. экспедиция ВАИ[18] . Ледокольный пароход «Русанов». Этот склад построил коллектив ленинградских рабочих-строителей под руководством инженера Бановича. Оставляем запас продуктов, керосина, одежды, патронов. Начальник экспедиции».
— Ну, все понятно! — заявил Запара.
— Почти, — сказал Лейте и добавил: — А вы расскажите подробнее.
— Этот склад, — начал гидролог, — построила экспедиция, ехавшая на пароходе «Русанов». Я вам уже про нее рассказывал. Вместо Ушакова и его товарищей «Русанов» оставил на острове новый отряд исследователей. На этот раз также осталось четыре человека. Начальником станции Северная Земля была намечена женщина — биолог Нина Демме. Это была первая женщина — начальник полярного острова. Чтобы облегчить отряду Демме проведение исследовательских работ, в проливе Шокальского построили дом и оставили в нем запас продуктов. Этот дом мог бы пригодиться Демме или кому-либо из ее товарищей, если бы они проходили через эту местность или захотели связаться с полярной станцией на мысе Челюскин.
— А что в ящиках и бутылках? — заинтересовался кок.
— В ящиках, наверное, консервы, шоколад и сахар, а в бутылках спирт и вино, которые могли бы понадобиться тому, кто отморозил бы руки, ноги или щеки... Только смотрите мне, — крикнул Лейте, — если кто-нибудь потащит с собой что-нибудь на пароход, голову оторву!
— Ну, я думаю, среди нас таких нет, — отозвался Павлюк. — Каждый понимает, что на островах это вроде пункта скорой помощи для путешественника, которого занесло бы сюда несчастье.
— Да... — протянул кок и пробормотал: — Нас как будто бы тоже несчастье сюда занесло.
— А тут и зимовать хорошо. Может быть, наш капитан около этой избушки порт устроит? — заметил Степа. — Я не против. Здесь, наверное, можно хорошо охотиться на белых медведей.
— Ну, хватит тары-бары разводить, — положил конец разговорам Лейте. — Забивайте окна и двери. Дмитрий Петрович оставит записку о нашем посещении — и поехали.
Запара дописал на записке: «Пароход «Лахтак» под командой ст. штурмана Кара. Посетили склад: Лейте, Запара, Павлюк, Соломин, Аксенюк, Шор и Черлак».
Когда ехали назад, Степа спросил Запару:
— Дмитрий Петрович, вы так и не рассказали нам про радиокарту.
— А вот что, — начал Запара, — в 1932 году, прежде чем отправлять в эти края полярные экспедиции, составили карту Северной Земли. Когда ее составляли, то пользовались неполными данными, которые собрал дирижабль «Граф Цеппелин», пролетавший над этой землей в 1931 году. Туман укрывал тогда большую часть островов, но кое-что удалось сфотографировать с воздуха. Основной же материал для карты передал Ушаков по радио, а так как по радио всей карты передать нельзя, то она и вышла немного путаной.
Г л а в а XIII
Сквозь голубое кружево мелких льдин из воды выставил голову зверь. Это была круглая черная блестящая голова. Глазки глядели сонно и неподвижно. Морской заяц интересовался пароходом. Видел ли он уже когда-нибудь такое чудовище? Пароход немного напоминал айсберг, а люди на нем выглядели удивительными зверьками, слегка напоминающими медвежат. На этом айсберге что-то треснуло, и одновременно черная круглая голова услышала шипящий свист в воздухе и плеск воды в двух шагах от своего носа. Это были незнакомые звуки, а все незнакомое может быть небезопасным, и голова в тот же миг спряталась в воду.
Прошло две-три минуты, и на палубе уже успели поспорить, попал Котовай или нет. Абсолютное большинство — все, за исключением самого стрелка, — считали, что зверь испугался и спрятался. Сам же Котовай настаивал на том, что убитый зверь сразу же потонул.
Любопытство — большая сила. «Что это за странный айсберг, нужно взглянуть на него», — подумал, наверное, зверь, и голова снова высунулась из воды.
— Ну, теперь я буду стрелять, — попросил Степа, потянувшись за ружьем к Котоваю. — Ты одного уже утопил, а теперь позволь мне.
Вокруг засмеялись, потому что все поняли, что это тот же самый заяц. Котовай отдал ружье Степе. Юноша долго целился. Заяц вместе со звуком выстрела подпрыгнул над водой и замер.
— Попал! Попал!
Степа радовался. Его похвалил Лейте, наблюдавший охоту с капитанского мостика. На звук выстрелов вышел Вершомет.
— Кто это? — спросил он и, когда ему показали на Степу, одобрительно хлопнул парня по спине. — Так всегда бей, с одного выстрела — в голову, — сказал Вершомет, — потому что иначе, если зверь не очень жирный, то ударит раза два хвостом по воде и потонет.
Шлюпка прибуксировала тушу зайца к борту, и ее подняли на палубу.
— Ну и зайчик! — покачал головой кок.
Действительно, этот зайчик был около полутора метров в длину и весил двести пятьдесят килограммов.
— А знаете, — сказал Запаре Кар, показывая на морского зверя, — это же наш шеф.
— Как — шеф?
— А вы знаете, что значит слово «Лахтак»?
— Нет.
— Лахтак — это одно из названий морского зайца, или иначе — бородатого тюленя. Так его называют на востоке, в Беринговом море. Там давным-давно начинал свое плавание этот пароход.
— Чудесное место для охоты! И в самом деле неплохо перезимовать в этом домишке, — философствовал Вершомет. — Дичь вокруг непуганая, должны быть и песцы. Капканы у нас есть. Можно взять большую добычу. Целый трюм мехом, шкурами, салом наполнили бы.
— Ты думаешь, — спросил кок, — на этом берегу много песцов?
— Ручаюсь, что одними капканами набрал бы за зиму не меньше сотни, а то и полторы.
— А голубых песцов тут не может быть? — настойчиво допытывался Аксенюк.
— Почему же... не знаю... Наверное, есть...
— За границей мех такого песца — целое состояние, — вздохнул кок. — Белый там тоже не дешев.
— Я бы не возражал отвезти туда несколько шкурок, продать и положить деньги в карман, — с хриплым смехом сказал Шор.
Разговор о мехах прервал Лейте. Он пришел с приказом, чтобы кок вместе с ним и Павлюком шел осматривать камбузную кладовую. Кар хотел точно подсчитать запасы продовольствия на пароходе. Неизвестно, сколько времени придется им провести в вынужденном плавании. Он знал, что запас продуктов на пароходе невелик, так что, наверное, придется уменьшить порции и строго их соблюдать. Но, прежде чем определять размер порции, Кар хотел знать, сколько на пароходе продуктов и каких именно. Он поручил Лейте сделать это немедленно и, вызвав к себе Торбу с Запарой, советовался с ними, что делать дальше.