Дело было во времена богов. Как-то раз Сусаноо-но-микото попросил у Огэцухиме-но-ками, богини еды, подношение для небес. Та вытащила из себя множество овощей из злаков — из носа, рта, даже из задницы. Сусаноо-но-микото решил, что она дарит ему нечистые вещи, и разрубил её.
— Кстати, я не понял. Как она посылает тебе дары, если её разрубили? — спросил Ёсихико, искоса посматривая на богов, делящих между собой кусочки дынь.
Даже если предположить, что это Огэцухиме-но-ками по неизвестной причине прислала этот дар, он тоже вполне мог появиться из её зада.
— Не надо буквально воспринимать слово «разрубили». Да, это из её плоти родились соя и пшеница, разлетевшиеся по миру людей, но позже богиня ожила и даже вышла замуж за Хаямато-но-ками, — пояснил Окунинуси-но-ками, передавая кусок дыни Когане.
— Ожила?! — переспросил Ёсихико. — Это как?
— Она по своей сути — воплощение всех злаков. Посадили, она и проросла.
— Ничего себе. Похоже на жульничество… — удивился Ёсихико и снова посмотрел на Окунинуси-но-ками. Разве могут соя и пшеница просто прорасти, если воткнуть их в землю?
— Мы с Огэцухимэ-но-ками дружим на правах пострадавших от Сусаноо-но-микото. Сейчас она и с Сусэрибимэ охотно общается, — непринуждённо добавил Окунинуси-но-ками.
У Ёсихико его слова вызвали смешанные чувства. Он думал о странных союзах среди богов и о поведении Сусаноо-но-микото, который не задумываясь разрубил богиню — хоть это и оказалось не совсем убийством. Неужели нельзя было перед этим хотя бы поговорить?
— Ёсихико, дарёному коню в зубы не смотрят, — проговорил Когане, уже успевший вымазать морду дынным соком.
— Правильно. Раньше, вон, поля человеческим дерьмом удобряли, так что чего тут заморачиваться. Какая разница, откуда они взялись.
Окунинуси-но-ками без малейших колебаний отправил в рот очередной кусок тыквы и блаженно улыбнулся, наслаждаясь её сладостью.
— Я, в отличие от богов, существо деликатное!
— Никогда не ел такой сладкой дыни, — сказал Когане. — Ёсихико, попробуй.
— Это точно. А, или ты не любишь дыни? Если хочешь, тут есть соя и пшеница, — Окунинуси-но-ками достал из коробочки неочищенные бобы и немолотое зерно.
— Кстати, как их вообще есть-то?.. — Ёсихико смахнул с лица пшеничную шелуху. — Муку бы хоть положила!
— Ты что, муку ешь? — удивился Окунинуси-но-ками. — В горле не пересыхает?
— Естественно, муку я не ем! Нужно сначала сделать тесто и испечь!
Из муки можно сделать хлеб, лапшу и кучу других съедобных вещей. Правда, вряд ли Ёсихико захотелось бы есть муку из тела Огэцухимэ-но-ками.
Сделав вид, что не следит за поеданием дыни, Ёсихико откинулся на стол. Мало того, что эта богиня выживает, будучи разрубленной, так ей ещё зачем-то нужно доставать еду из всяких сомнительных мест.
— А…
Ёсихико вновь предался мечтам о том, чтобы Сусэрибимэ поскорее вернулась и забрала Окунинуси-но-ками, но повернув голову, заметил, что молитвенник слабо светится. Затем божественный блокнот открылся и перелистал себя до последней страницы, где появилось имя бога, написанное тусклыми чернилами.
— Ого, опять заказ от старших богов? — спросил Окунинуси-но-ками, тоже заметив свет.
— Ага… опять, но… — Ёсихико, как обычно, не смог прочитать имя. — Этот бог точно был в «Записках»?
— Не все боги в них есть, — заметил Когане, приближаясь к Ёсихико, ломающему голову над молитвенником.
Лис мотнул мордой, прося показать. Ёсихико наклонил молитвенник к Когане, и тут тусклое имя вспыхнуло сине-зелёным, словно пытаясь что-то донести.
— Э-э, что это было?
Ёсихико протёр глаза. Может, это игра света или галлюцинация? Он ещё раз заглянул в блокнот, но увидел лишь привычные тусклые чернила.
— Этот бог — предок Киикокудзо, — объявил Когане недоумевающему Ёсихико.
Окунинуси-но-ками вытаращил глаза, но ничего не сказал.
— Киикокудзо? — переспросил Ёсихико.
Когане перевёл на него взгляд зелёных глаз и сощурился.
— Амэномитинэ-но-микото. Бог-хранитель священных зеркал, живущий в Вакаяме.
***
— Когда-то эта земля называлась Кинокуни, затем Киикоку, а нынче — Вакаяма. Сейчас это место находится в тени Киото и Нары, но некоторые его святые места вроде Кумано и горы Коя до сих пор пользуются известностью.
На следующий день после появления имени в молитвеннике Ёсихико отправился в Вакаяму в компании Когане. Он не стал пользоваться Синкансеном, так что дорога на обычных поездах с пересадками заняла около двух с половиной часов и полутора тысяч йен. С одной стороны, это был весомый удар по кошельку, а с другой — поездка на фирменном скором поезде съела бы вдвое больше. По крайней мере, именно этим пытался утешить себя Ёсихико, пока покупал билет. После прибытия на станцию Вакаяма Ёсихико сел на поезд местной линии Кисигава. Проехав две станции, он вышел на безлюдную платформу совсем рядом с нужным храмом. К храмовой территории, ограниченной со всех сторон каналами, с разных сторон примыкали детский сад и средняя школа. Пожалуй, в дни спортивных праздников здесь должно быть на редкость шумно.