— Что с ней? — спросил подошедший Дьюи.
— По-моему, у нее ломка, — ответил низенький, плотный Гурфейн, третий заместитель Дьюи. Он всегда носил обувь на высоком каблуке, чтобы казаться выше.
Дьюи взглянул на девушку. Ее лицо было необычайно бледно, на лбу выступили крупные капли пота. Прижав тонкие руки к плечам, она тряслась как в лихорадке и время от времени тихо стонала сквозь зубы.
— Что ты об этом думаешь, Шорти? — поинтересовался прокурор у второго следователя. Коренастый, с угольно-черными курчавыми волосами, тот походил на итальянца.
— Наркоманка. Посмотрите на ее руки, шеф, — сказал он и вывернул кисть девушки внутренней стороной к свету.
— Пусти, ублюдок! — Она дернула руку к себе. Но Дьюи успел рассмотреть десятки маленьких черно-лиловых точек от инъекций.
— Отпустите меня, — всхлипнула девушка, — вы разве не видите, как мне плохо? Я ни в чем не виновата. Отпустите…
— Сначала ответь на наши вопросы, а потом иди на все четыре стороны, — отрезал Гурфейн.
— Но я же сказала все, что знала…
— Я так не думаю, крошка.
— Ах ты, легавая сволочь, ирландский недоносок, козел вонючий!
— Прикуси язык, стерва! — рявкнул Гурфейн.
— Я умираю… Отпустите…
Внезапно Дьюи пришла в голову некая идея. Он снял телефонную трубку:
— Город… Вест, сто тридцать четыре — ноль десять, пожалуйста… Хелло? Дежурный? Говорит окружной прокурор Дьюи. Я сейчас пришлю к вам мистера Шорти, прошу вас оказать ему максимальное содействие. Да, письменное распоряжение будет при нем. Благодарю вас.
Дьюи быстро набросал короткую записку, приложил печать окружной прокуратуры и расписался.
— Пойдемте со мной, Шорти.
— Да, сэр.
В коридоре прокурор подробнейшим образом проинструктировал своего подчиненного. Лицо Шорти просияло:
— Потрясающая идея, шеф.
— Сделать это надо как можно быстрее, иначе девчонке уже не понадобится врач. Возьмите служебную машину. Окружной департамент УБН находится по адресу: Хайлан-авеню, 1458.
Посреди ночи движения на дорогах почти не было, поэтому Шорти сумел уложиться в полчаса. К тому времени девушке стало настолько плохо, что Дьюи и Гурфейн разрешили ей лечь на диван.
Приняв из рук вошедшего Шорти маленький целлофановый пакетик, Дьюи распорядился:
— Ладно, поднимай ее, Гурфейн.
В пакетике был белый порошок. Прокурор показал его девушке:
— Ты знаешь, что это?
Гурфейн встряхнул ее за плечи. Дьюи поднес пакетик почти к самым глазам девчонки.
— Дай! — Она попыталась вскочить, но Гурфейн швырнул ее обратно.
— Подонки, грязные ирландцы! — истерически завопила девушка. Теперь Гурфейн держал ее вдвоем с Шорти. Наркотик был рядом, и это придало ей сил.
— Конечно, знаешь, — ласково продолжал Дьюи, — это героин, деточка. Чистый героин. Избавление от всех мук и страданий. Он твой. Но ты получишь его не раньше, чем ответишь на несколько моих вопросов. Не бойся, вопросы простые.
— Будь ты проклят, скотина!
Дьюи усмехнулся и распахнул окно. Руку с зажатым в пальцах пакетиком он высунул наружу.
— А можно и так, детка. Можно сделать, что весь этот порошок развеется по ветру. Но ты же не хочешь этого, верно?
Девушка яростно рвалась из рук следователей.
— Последний раз спрашиваю: будешь отвечать на мои вопросы?
— Да, чтоб тебя черти взяли!!!
Она сказала ему все, что он хотел услышать.
— Подготовьте ее к очной ставке, — бросил Дьюи и вышел. Гурфейн и Шорти с интересом смотрели, как девушка трясущимися руками разворачивает целлофан.
— Что уставились? — злобно спросила она. — Дайте мне воду, ложку, зажигалку.
Растворив кристаллы, она набрала в шприц пять кубов мутно-белого раствора и перетянула кисть резинкой для волос. Через две минуты ей стало значительно лучше.
Дьюи поднялся на третий этаж, где допрашивали Коки Фло Браун, небезызвестную в Манхэттене «бордель-маму». Положив ногу на ногу, она курила дорогую папиросу с длинным мундштуком и на все вопросы отвечала односложно: «не знаю», «не помню», «не лезу в чужие дела». Допросом руководил первый заместитель Дьюи Ричард О’Коннэл.
— Ну что, Дик? — спросил прокурор. О’Коннэл молча махнул рукой. Толстое, усыпанное пудрой лицо Коки Браун расплылось в улыбке:
— О-о, никак сам господин Дьюи пожаловал.