Процесс продолжался всего лишь три дня. Не только для присяжных, но и для прокурора Макверса была очевидна невозможность вынесения обвинительного приговора на основании имеющихся улик. Для этого был нужен гений Тома Дьюи. После краткого совещания старший присяжный огласил вердикт: «Не виновен». Однако Голландец рано обрадовался. Министр финансов Моргентау направил кассационную жалобу в Верховный Суд. Том Дьюи нанес удар с другого фланга: раскопав кое-какие новые сведения о причастности Шульца к убийству Джерри Мартена, атторней убедил губернатора Лиманна отдать распоряжение о содержании преступника под стражей вплоть до решения Верховного Суда. Просьбу Дьюи поддержал мэр Ла Гардиа. Ордер на арест Шульца был выписан незамедлительно. Датч пробыл на свободе не более восемнадцати часов.
От самых Сиракуз на «хвосте» Голландца висели агенты ФБР. Они сообщили, что Шульц находится в своем офисе на Леннокс-авеню. Как это часто бывает, стражи порядка появились в логове преступника весьма некстати.
Шульц в это время выслушивал доклад своего главного бухгалтера Авраама Бермана, которого за привычку постоянно жевать детские карамельки «Абадабба» так и называли: Абадабба Берман.
Главный бухгалтер успел коротко ознакомить босса с текущим финансовым состоянием его империи. Шульц злобно ругался сквозь зубы. Он отсутствовал чуть менее месяца, а «империю» уже растащили.
— Куда, черт возьми, смотрел Бо? — прорычал Голландец. Абадабба Берман неторопливо сорвал обертку, с хрустом раздавил на зубах очередную карамель и пожал плечами:
— Датч, я не знаю, как это получилось. Бо ничего не говорил мне. Только сейчас на моем месте сидит этот болван Очкарик Джонни, личный бухгалтер Лаки Лючано.
В бешенстве Шульц треснул кулаком по столу:
— Этому Джонни я засуну его чертовы очки прямо в ж… и отправлю к чертовой матери в отель «Ритц»! Где Лулу, мать его?
Берман снова невозмутимо пожал плечами и захрустел карамелькой. В этот момент дверь треснула от мощного удара. С диким ревом: «Полиция, руки за голову!» — в кабинет ворвались люди в мундирах. Удивленный Голландец выронил сигару изо рта.
— Что, черт возьми… — начал было он, но полицейские без долгих разговоров ткнули его лицом в стену.
— Эй, эй, ребята, полегче, — охал Авраам Берман, — я всего лишь счетовод.
— Заткнись, — цыкнул старший группы захвата. В кабинет вошел торжествующий атторней с ордером в руке. Шульц оглянулся через плечо и растянул губы в саркастической усмешке:
— Эй, Дьюи, хотя ты и гребаный прокурор, но все равно обязан уважать частную собственность. Какого хрена ты приперся сюда со своими псами?
Том Дьюи даже ухом не повел. Из карманов Голландца извлекли «кольт» 38-го калибра. Полицейский присвистнул.
— Не свисти, начальник, денег не будет, — просипел Шульц, — а на этот ствол у меня есть разрешение.
— Гражданин Флегенхаймер, внимание! — провозгласил Дьюи. — Согласно распоряжению губернатора штата Нью-Йорк вы арестованы. Имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас.
Шульц скривился:
— Я хорошо знаю про все это дерьмо. Лучше ты скажи, Дьюи, кто будет платить за сломанную дверь в моем кабинете?
— Уведите арестованного! — коротко бросил атторней.
Через пятнадцать минут Датч Шульц оказался в камере. Но арест не беспокоил его так, как пошатнувшаяся власть в Организации. Чтобы напомнить подчиненным о себе, Голландец решился на карательную акцию. Из тюрьмы Райкерз-Айленд он отдал приказ убрать Пола Бергера, который, пользуясь отсутствием босса, слишком усердно запускал лапу в банк и присваивал большую часть дохода от лотереи «числа» в западном секторе.