– У моей мамы тоже есть такая аллергия.
С этих пор Филин дал себе зарок более не курить, по крайней мере, в присутствии аллергиков.
Внук таинственного Исидора Афанасьевича поведал вскоре о своем разговоре с дедом. Итак, детям стал известен приблизительный «адрес» лисицы. Но как добраться по этому «адресу» еще предстояло выяснить.
– Филин, ты ведь знаешь эти места, так? – на всякий случай спросил Кирилл.
– Не совсем, – смутившись, ответил парень. – Но, если дедушка говорил о той опасной тропинке, которую я знаю, тогда мы у цели.
При слове «опасный» в памяти Вики сработало внушение Екатерины Николаевны, и перед тем, как отправиться в путь, она забежала в комнату, чтобы захватить с собой рюкзачок. «Все-таки, – подумала Вика, – в опасную дорогу нелишне взять с собой йод и бинт».
– А чем та тропинка так опасна? – поинтересовалась девочка, когда они все уверенней «покоряли» Кастель – гору, у подножия которой находился их пансионат.
– Она, насколько я помню, очень узкая и тесная потому, как над ней еще нависает скала, – говорил Филин, все больше веря, что его дедушка упомянул именно эту дорожку. Они шли больше тридцати минут и слегка подустали. Вика предложила немного отдохнуть. Хотя это был только предлог, ибо, на самом деле, девочка заметила очень красивое дерево, на которое нельзя было смотреть с равнодушием. Это была высокая пицундская сосна. Она одиноко росла у самого обрыва, за которым взору открывалось безмерное, изумрудное море. Кирилл тем временем запечатлевал на видеопленку самые красивые уголки. Он снимал маленькие, ласково поющие горные ручьи, не оставались без внимания и растения, ослепляющие своей яркой зеленью. Кирилл уже в своем воображении показывал будущим зрителям начальные титры. Увидев сестру, так похожую в этот миг на фею, он вдруг понял, что она обязательно должна быть героиней его фильма.
– Вика! – окликнул он. – Представь, что ты лесная фея. Говори что-нибудь.
– Стихами? – рассмеялась она. – Ведь феи говорят стихами. Эй, Федерико Фелини! Подскажи, как мне говорить.
Филин тут же изобразил из себя гениального, и оттого, как ему представлялось, нервного режиссера. Кирилл, соответственно, сделался в эту минуту оператором.
– Давай, стихами, – посоветовал Филин. – Итак, дубль первый!
Вика встала на цыпочки; танцуя и кружась, она начала на ходу придумывать стихи:
– Так, так, – поддакивал Филин. – Кирилл, что ты, как медведь неуклюжий?! Эх, жаль я фотоаппарат не взял!
Обнимая душистый ствол пицундской сосны и, словно приглашая ее на танец, Вика продолжала свои стихи:
Но вдруг запас стихов иссяк. Вика внезапно остановилась и раздосадовано посмотрела как бы сквозь мальчиков. Однако, на самом деле, она так смотрела, потому что увидела Исидора Афанасьевича.
– Кто бы мог подумать! – всплеснула Вика руками. Мальчики обернулись. По той дорожке, где они несколько минут назад поднимались к своей заветной цели, действительно, шел дед Филина.
– Скорей же! Давайте спрячемся! – резко предложила Вика.
– Поздно, он нас заметил, – хмуро ответил Филин. – Вон, он уже зовет меня.
– Мы тебя не бросим, – не без доли героизма сказал Кирилл. В самом деле, для того, чтобы объясниться с Исидором Афанасьевичем, понадобиться либо сказать правду, либо состряпать какую-нибудь выдумку. Старик казался настолько проницательным, что у всех троих иногда мурашки по телу пробегали. Они подошли к нему с твердым решением не поддаваться никаким упрекам и угрозам.
– А чего это вы тут делаете? – с издевкой поинтересовался Исидор Афанасьевич, когда ребята подошли к нему.
– Кино, – просто сказал Филин.
– Вам здесь опасно находиться, – стал ворчать он. – И куда только родители смотрят?
– Дедушка, мы сюда случайно забрели, – стараясь его задобрить, ласково пролепетала Вика. – А вы куда идете?
– Гуляю.
– А что же, разве для вас эта дорога не опасна? – не выдержав, съехидничала девочка. Кирилл взглянул на сестру с укором, и та поняла, что ей лучше помолчать. К счастью, дед пропустил Викино ехидство мимо ушей.
– Пойдем обратно? – спросил Филин друзей.
– И вправду, здесь нечего делать, – притворился Кирилл разочарованным.
– Да, да, идите, – приговаривал старик, радуясь, что дети оказались такими доверчивыми.
– До встречи, Исидор Афанасьевич, – хитро улыбаясь, сказала Вика напоследок.
И уже через несколько минут мальчики, таясь за камнями, деревьями и кустами, следили за каждым шагом старика. Вику же оставили ненадолго одну, чтобы не возиться по пути. Девочку такой расклад совершенно не устроил. А если Вику Нефедову что-то не устраивает, то она никогда не станет сидеть на месте и ждать неизвестно чего. И у нее сейчас была прекрасная возможность самой отыскать лисицу, и если повезет, то даже быстрее, чем брат и Филин.
Детям не хотелось верить, что вредность старика объясняется простым беспокойством об их безопасности. Тут было еще что-то. Какую же мысль он таил?
– Все, мы можем пока вернуться за Викой, – отдышавшись, сказал Филин.
– Почему?
– Я теперь знаю, где это логово.
– Ты уверен?
– Да, потому что это ущелье я раньше знал, как пять своих пальцев, – рассказывал Филин. – С одним моим другом мы облазили его вдоль и поперек. Я тогда хотел стать альпинистом. Но как-то мой друг, когда спускался, неудачно шагнул и покатился вниз. Хорошо, что мы были уже рядом с землей. Падение было такое, как если бы ты, например, свалился со второго этажа. Короче говоря, он сломал себе правую руку.
– И после этого вы не ходили туда?
– Да, одному там как-то скучно.
Кирилл вообразил себе это ущелье. Оно представилось ему страшным и, одновременно, хранящим в себе какую-то тайну.
– Значит, чтобы оказаться в этом ущелье, надо спуститься по крутому склону? – спросил он.
– Что, высоты боишься? – усмехнулся Филин. – Есть другая дорога, но если мы по ней пойдем, то доберемься туда только к вечеру.
– Неужели в это ущелье есть только два пути?
– Не знаю... – задумался Филин. – Вообще, оно очень странное. Я слышал о нем какую-то легенду, но почему-то забыл...
– А что ты чувствовал, когда был там?
Филин не сразу ответил на этот вопрос, поскольку, вообще, не любил рассказывать о своих чувствах.
– Там такая необычная тишина, что малейший шепот отдается эхом. Там даже говорить не хочется. Спустишься, сядешь у ручья и молчишь... А! Раньше называли его Ущельем Одиночества.
– Почти что как остров Уединения, – добавил Кирилл.
– Точно, если охота уединиться, то лучше места для этого не придумаешь.
За разговором они не заметили, как прошли мимо того места, где давеча оставили Вику. Неудивительно, ведь Вики там уже не было. Вскоре они поняли, что и звать ее бесполезно. Кирилл мало-помалу стал представлять себе неприятную беседу с перепуганными родителями.
– Филин, ну куда она могла уйти?!
– Знаешь, мне кажется, она, вообще, здесь не собиралась сидеть. Наверняка, как только мы ушли...
– Может быть, она за нами пошла? – волнуясь, перебил Кирилл. – Я знаю свою сестру. Уж точно ее задело то, что мы не взяли ее с собой. Вот она и решила пойти черт знает куда, лишь бы показать свою гордость.
– Давай-ка, сделаем так, – бодро сказал Филин. – Мы вернемся к ущелью по той же дороге, только так, чтобы случайно не попасться на глаза деду. Если Вика шла за нами, то она в любом случае должна нам встретиться.
Кирилл поддержал эту идею, однако без особого энтузиазма. И все от того, что все мысли его занимали переживания о младшей сестренке. Ведь местность эта была и впрямь опасной.
Теперь дорога к ущелью показалась Кириллу скучной и долгой. В какой-то миг они заметили Исидора Афанасьевича, который уже возвращался в пансионат еще более медленной походкой и в плохом настроении. Причина его внезапного возвращения была в том, что он почувствовал какую-то слабую боль в пояснице. И к ущелью Исидор Афанасьевич не подошел, поскольку был крайне мнителен по отношению к своему здоровью. Он решил перенести вторичное наблюдение за лисицей на завтра.