«Лже-е-е-е-ц»» – голос, холодный, металлический, раздался словно из ниоткуда.
– Что, простите? – он был уверен, что все расслышал верно, но в то же время ему чудилось, будто бы голос прозвучал не из толпы, а где-то внутри его сознания. Неужели он так перенервничал?
– Я спрашиваю вас, когда нам сделают прививки? И насколько опасен этот ваш газ? – задал вопрос мужчина, стоящий в первых рядах у радиорубки.
«Лже-е-е-е-ц»» – голос стал более резким, напористым, он словно просочился прямиком в радиорубку, заполнил ее, окутал Хоргана вязким металлическим скрежетом. На мгновение ему показалось, что он чувствует металлическо-медный привкус крови во рту. Крови кого? Парящего в воздухе мертвого ламантина?
– Вы можете обратиться в любую из клиник города, мы предоставим вакцину каждому отделению, – медленно протянул Хорган, продолжая пялиться на ламантина. Тот, казалось, придвинулся ближе и теперь находился всего в каких-то пятнадцати футах от радиорубки, хотя Хорган мог поклясться, что всего несколько минут назад расстояние между ним и расчлененной кровоточащей тушей было не меньше сорока. – При условии, что вы сделаете прививку, действие яда никак не скажется на вашем здоровье.
«Лже-е-е-е-ц» – на сей раз голос прозвучал тихо, вкрадчиво, прямо над ухом Хоргана. Он содрогнулся, и страх липким тягучим комом на мгновение завис где-то в области спинного мозга, а затем растекся вдоль позвоночника, как свежая смола растекается по поврежденным стволам молодых сосен.
«Лже-е-е-е-ц».
«Лже-е-е-е-ц».
Голос звучал теперь почти беспрерывно, звучал прямо в его голове, пульсировал там, заставляя мозг Хоргана вести себя так, словно он был бомбой, готовой взорваться в любой момент и разлететься мелкими осколками и шрапнелями на десятки миль вокруг. Он заполнил его голову, его мысли, он проник в его кровь, тек по венам расплавленным металлом, сдавливал холодной железной рукой легкие, не давая им наполняться кислородом. Он не был материальным, не был настоящим, и Хорган знал это, но чувствовал, как нечто убивает его изнутри.
– Заткнись! Заткнись! Заткнись! – сжимая голову вспотевшими руками, истерично кричал он, но голос не утихал. – Кто-нибудь, заткните его! Заткните! Закройте ему чертову пасть!
Хорган поднял глаза на толпу, не понимая, почему эти кретины стоят как истуканы и не пытаются помочь ему, и с ужасом отпрянул к задней стенке радиорубки: толпа исчезла. Лишь только громадная туша мертвого ламантина, придвинувшаяся еще ближе к Хоргану, парила в воздухе. Теперь она была так близко, что он мог разглядеть органы внутри: сморщенный мешок с торчащими наружу трубками, вероятно, был сердцем, а внизу виднелись ошметки разваливающихся кишок, все еще свитых местами в кольца словно ядовитые змеи.
«Лже-е-е-е-ц».
«Лже-е-е-е-ц».
– Заткнись! Заткнись! – продолжал кричать Хорган, забившись в угол радиорубки.
Слезы текли из его глаз тонкими струйками и смешивались с каплями крови ламантина, нависшего теперь прямо над ним.
Голос не умолкал.
***
– Летальный исход в камере №007425, сэр. Подопытный – мистер Мартин Хорган, землянин.
– Я ведь говорил тебе, Квинс, он не готов к испытаниям. Что ж, избавься от тела. Ввести сыворотку подопытной в камере №007426, Лайле Хорган.