— Размышляю о превратностях генетики.
— Как интересно, — сказал он, хотя ответ его, скорее позабавил. — Во сколько закрывается приют?
— Обычно в девять вечера.
Она не стала уточнять, что часто задерживается часов до десяти, чтобы побыть хоть в обществе кошек. Это прозвучало бы слишком жалко.
— Хорошо, тогда мы с Хлоей заглянем к вам сегодня перед ужином. Мы живем рядом, буквально за углом. Переехали меньше месяца назад.
Она понятия не имела, что ответить на подобного рода замечание, содержащее личную информацию, о которой она не просила. Эдит не знала, чем вызвана такая откровенность и что она означает. Логика подсказывала, что он по привычке пытается вести светскую беседу, ведь его работа заключается в том, чтобы очаровывать людей. Последняя мысль расстроила Эдит.
— Хм.
— Увидимся вечером? Около половины седьмого?
— Да.
Джим на секунду нахмурился, но тут же беззаботно произнёс:
— Всего хорошего, Эдит.
Потом повернулся и снова направился к лифтам, оставив после себя запах, которым она наслаждалась ещё некоторое время, стараясь не привлекать внимания.
Глава 3
В половине седьмого Джим и Хлоя появились в «Котах-купидонах»; но едва они переступили порог, как звякнул телефон — Куррану пришло сообщение. Он взглянул на сверкающий экран, скользнул по нему пальцами, нахмурился, потом поднял взгляд и виновато улыбнулся дочери:
— Прости, солнышко, нам придётся вернуться домой. Мне надо найти кое-какие документы у себя на компьютере и отправить их одному парню. Срочно.
— Папочка, нет! — воспротивилась Хлоя, оттопырив нижнюю губу.
— Ничего не могу поделать. Заглянем сюда завтра. — Джим посмотрел на Эдит. — Если вы открыты.
Она кивнула.
— Но я ещё не видела Пикси, — чуть не плача возразила малышка. — Можно хоть одним глазком на неё посмотреть. Ты обещал.
— Хлоя…
— Девочка может остаться со мной, пока вы занимаетесь делами, — предложила Эдит.
Оба уставились на неё: Джим с удивлением, сменившимся сомнением, Хлоя — оценивающе.
— Я в состоянии присмотреть за пятилетним ребёнком, — с вызовом произнесла Эдит.
Честно говоря, у неё не было подобного опыта. В отличие от большинства сверстников, в отрочестве ей не довелось подрабатывать у соседей няней за пять долларов в час. Она в это время училась в Стенфорде. Но она совершенно точно в состоянии позаботься о Хлое в течение… получаса? Кроме того, Эдит любила детей. Их мысли как плесневые грибы: с виду просты, но приглядись повнимательнее и увидишь сложнейший мицелий[3].
— Я и не сомневаюсь, Эдит, — заверил Джим. — Просто мне неудобно просить вас о такой услуге.
— Вы не просили, — ответила она. — Я сама предложила.
— Пожалуйста, папочка. Я побуду с леди… эээ, мисс… — Хлоя искоса посмотрела на Эдит.
— Доктором Эдит Хенделмен, — подсказала та.
Ничтоже сумняшеся, Хлоя подняла на Куррана большие голубые глаза и уверенно произнесла:
— Эди разрешила мне остаться.
— Эди? — ошарашено переспросила Эдит. Её ещё никто так не называл.
— Это ласковый диммутив, — невозмутимо пояснила девочка.
Эдит разрумянилась от удовольствия. Хотя и понимала, что малышка просто хочет умаслить отца, намекая на эмоциональную связь, которой на самом деле не существовало. Джим наблюдал за Эдит со странным выражением лица, она прочистила горло:
— Диминутив.
Хлоя проигнорировала поправку:
— Прошу тебя, папочка. Я буду хорошо себя вести, честное слово.
Джим задумчиво оглядел дочь.
— Ну, — медленно проговорил он, — вы уверены, что она не помешает?
— Не уверена, — ответила Эдит. — Но, похоже, она превосходно умеет манипулировать окружающими, а значит, у неё хватит ума следовать простым указаниям. Думаю, что даже если она начнёт безобразничать, я смогу уберечь её от негативных последствий проказ.
Джим внимательно посмотрел на Эдит:
— Ладно. Если она не будет слушаться, поставьте её в угол.
— Я буду слушаться, — пообещала Хлоя.
Джим провёл рукой по волосам малышки:
— Хорошо бы, а то Эдит — Эди нас больше сюда не пустит.
Эди. Она покраснела и, не сводя взгляда с Хлои, произнесла с притворной строгостью:
— Именно. Я аннулирую твоё право доступа.
Джим рассмеялся. Эдит нравился этот звук. И она была рада, что смогла его вызвать. Даже почувствовала странную гордость, как будто добилась чего-то важного, вроде расшифровки части ДНК-кода. Эдит всегда переживала, что, за исключением самых близких, окружающие воспринимали её слишком серьёзно.