Жена непрерывно курила, глотала валокордин, каждые тридцать секунд пыталась дозвониться мужу, и при этом успевала рассказывать Савиной перипетии их непростой супружеской жизни. Савина искренне считала ревнивую жену безнадежно сумасшедшей, однако по доброте душевной не гнала. Часа через два она решила было сбежать от дуры в туалет, и заперлась уже в кабинке, но тут в кармане зазвонила труба радиотелефона (его полагалось держать при себе даже в туалете, потому что секретарь должен отвечать на звонки, чем бы он ни был занят).
Савина чертыхнулась, мстительно сообщила трубке, что главного редактора сейчас нет на месте, до понедельника просьба не беспокоить, и вернулась на свое рабочее место. Идиотка дозвонилась таки супругу, и умчалась устраивать ему разнос на пленере.
Тут же в приемную прискакала звезда столичной журналистики пламенная женщина Слободская. По паспорту двадцатипятилетняя Слободская была Анна Афанасьевна, однако все знакомые звали ее Дусей и считали милейшим человеком. Но сегодня милейшая Слободская на человека мало походила. Буря в пустыне, вот как это называлось.
Слободская ворвалась к шефу, хлопнула дверью так, что посуда в шкафу жалобно зазвенела. Савина инстинктивно вжала голову в плечи и пробормотала:
– Под маской овцы скрывался лев.
Слободская лучше всех на свете писала очерки о людях, будь они министрами, бандитами или каменщиками из города Великий Устюг. Из-за этого сегодняшняя буря и случилась. Рекламщики две недели умоляли шефа уговорить Слободскую съездить на строительство какой-то церкви и написать о спонсоре. Она, добрая душа, согласилась. А теперь выясняется, что спонсор не хочет платить газете денег за репортаж, следовательно, репортаж этот никому ни за каким хреном не нужен. Узнав об этом, Слободская с боевым кличем «Доколе?!» ринулась к шефу в кабинет. Теперь там происходила битва женщины-журналиста с мужчиной-редактром.
Савина тоскливо глянула на дверь. Шеф не любил, когда на него орали. А Слободская сейчас орет вовсю. Ей-то что. А Савина потом огребет. Два дня шеф будет пребывать в раздражении, цепляться по пустякам, капризничать, а в пятницу откажется отпустить Савину с работы пораньше, и она не успеет к подруге на день рождения. Мило.
«Ладно, – подумала мстительная Людмила Савина – Вот попросит у меня Слободская еще раз скрепок… Хрен я ей дам!»
Она понимала, что даст, конечно, и что Слободская вообще ни при чем, тоже своего рода жертва обстоятельств. Но мысли о мести помогали выпустить пар. Помечтав минут пять, Савина осознала, что, наконец, временно осталась одна на боевом посту и, наверное, пока Слободская там орет, есть время на кофе с сигареткой.
Людмила откинулась на спинку кресла, с наслаждением закурила, и чуть не взвыла. В сторону приемной шел классический представитель многочисленного племени редакционных сумасшедших. Мужчинка был плюгавый, без возраста и почти без волос. Плешь прикрыта кепочкой, в лице – нежность и просветление, в руках – полиэтиленовый пакет. По опыту Савина знала, что в таком пакете у сумасшедшего может оказаться что угодно: рентгеновские снимки черепа невинно убиенной агентами мирового империализма бабушки, зеркальное знамя третьего тысячелетия, защищающее от вредоносного излучения, которое пускают на нас марсиане, письмо к президенту, фотографии голых баб, самодельная бомба с часовым механизмом или воззвание к людям доброй воли на языке эсперанто, которое надо немедленно опубликовать, потому что в противном случае газету постигнет небесная кара, ибо составитель письма является наместником Господа на грешной земле, и к его нуждам следует относиться внимательно.
Савина вызверилась, аки пума. В первую очередь – на козлов-охранников. Козлы назывались Охламенко и Дурыкин, и умели мановением руки превратить и без того непростую жизнь редакции в сущий ад. В отношении сотрудников и гостей редакции охранники проявляли редкостное служебное рвение. На прошлой неделе, к примеру, Дурыкин и Охламенко грудью встали на защиту родной организации от подозрительного гражданина без документов, который, к тому же, явился в компании каких-то уголовников и вел себя вызывающе. Шефу пришлось лично спуститься к подъезду, и полчаса объяснять охране, что министра информации следует пропустить.
Зато охранники с распростертыми объятиями принимали психов всех мастей. Псковские страницы, предрекающие скорый конец света, наследники российского престола, преследуемые властями и агентами спецслужб, жертвы похищений инопланетян и бородатые старцы, трясущие колокольцами, чтобы отогнать нечистую силу, проходили беспрепятственно, и причиняли массу неудобств. Однажды сумасшедший чуть не устроил около кабинета шефа торжественное самосожжение, и лишь вовремя подоспевшая бригада скорой психиатрической помощи смогла разрешить ситуацию.