- Оуэн Готхейм шакал, ему ты ни разу не дал сдачи. Сколько денег было с тобой вчера? Сколько осталось? Подумай над этим. Мы богаты, но не настолько, чтобы разбазаривать семейное состояние на кутежи обанкротившихся лордов. Ты придерживаешься другого мнения? Тебе легче ударить человека, без которого тебя на свете не было бы, чем избавиться от прихлебателей, презирающих тебя? Тогда ты не Недвед и никогда им не был. Иногда, - лорд, кряхтя, поднялся, - я благодарю Бога, что мать не дожила до сегодняшнего дня, иначе её погубил бы не туберкулез, а выходки родного сына!
- Хватит! - взревел Арчибальд. - Я выслушал достаточно оскорблений. Считаешь меня настолько никчемным - твоё право. Но подчиняться тебе я не собираюсь.
Арчибальд нашёл в себе силы и нетвердой походкой покинул свою комнату. Он сбежал по ступенькам вниз, зашёл в ванную комнату, умылся, прополоскал рот, выпил немного воды, кое-как разгладил измятую одежду и причесал волосы, рванулся к выходу из поместья.
- Стой! - крикнул лорд, замерев посреди лестницы. - Если ты сейчас выйдешь отсюда, ты мне больше не сын!
- Хорошо, отец, если тебе так хочется, сегодня ты лишишься сына! - огрызнулся Арчибальд и, распахнув двери, оставил поместье за своей спиной. Он вышел из ворот, направился к центру города. Нервное возбуждение спадало, померкшая от гнева головная боль набирала силу, наваливалась усталость. Арчибальд пытался обдумать ссору с отцом, но в голову лезли всякие глупости. Здраво рассуждать он не мог. Свернув в переулок, он практически упал на первую попавшуюся скамейку, завалился на правый бок и провалился глубоко в себя.
Разбудили молодого Недведа уже на закате. Дворник, подметавший переулок, растолкал его ручкой метлы.
- Ты давай, того, проваливай отсюда, - сердито ворчал дворник. - Тебя выворотит, а прибирать кому? Мне.
Арчибальд не стал с ним спорить, ушёл из переулка, разминая затёкшие конечности. Его самочувствие несколько улучшилось, голова больше не болела, спать почти не хотелось. Недвед стал вспоминать подробности вчерашнего вечера. Они ведь договорились снова встретиться сегодня, молодой лорд вызвался быть хозяином вечера, в очередной раз объявив, что берёт расходы на себя. Хуже того, он дал слово вернуть карточный долг. А это без малого пять фунтов! В кошельке Арчибальда шаром покати, после такого скандала отец не даст ему ни пенса.
"И что теперь делать?" - подумал Арчибальд. Он стал размышлять над словами отца, обвинившего друзей Арчибальда в прихлебательстве. Молодой лорд не верил в это. Сам будучи человеком хорошим, Арчибальд склонен был видеть в других их лучшие стороны. Он не замечал интриг, которые Готхейм плёл за его спиной, зато был свидетелем трогательной отзывчивости, преданности и поддержки, исходивших от Оуэна. Поэтому Арчибальд боялся прослыть среди друзей пустословом. Что подумают о нём ребята, если он не вернёт им сегодня денег? Даже если простят долг, как после наглой лжи смотреть им в глаза?
Оставалось надеяться, что вчера все напились до потери памяти и об уговоре напрочь забыли. Если так, проблема разрешена сама собой. Но как быть с отцом?
Герберт Недвед давно недоволен своим сыном. Арчибальд получил прекрасное образование, отец устроил его на гражданскую службу. Поначалу юный Недвед старался угодить отцу, исправно выполнял должностные обязанности. Но шло время, и в двадцать пять Арчибальду разонравилась его работа. Он достаточно легко с ней расстался, вернулся в семейное имение. Герберт не поддержал решение сына. Тогда отец впервые позволил упомянуть в ссоре мать Арчибальда, попрекнуть её памятью своего ребенка. Она умерла от туберкулеза, когда Арчибальд был еще младенцем. Отец растил сына в одиночку, но никогда не забывал о возлюбленной супруге Анне. Герберт твердил Арчибальду: "Старайся не ради меня, а ради матери!" Поэтому старый лорд воспринял решение сына бросить службу, как предательство памяти Анны.
- Она бы никогда не одобрила твоего решения! - сказал тогда Герберт.
Но сына он всё-таки принял. Арчибальд собирался заняться каким-то делом: пытался торговать, участвовать в политической жизни, распоряжаться фамильным имуществом, но всегда бросал начатое на середине. Разгоравшийся в нем интерес угасал слишком быстро. Так он и прожил последние три года, с трудом перенося полные упрёка взгляды отца, растрачивая семейное состояние и зарабатывая славу пьяницы и дебошира.
Сегодня терпение Герберта лопнуло. Арчибальд не сомневался - отец прогонит его из дому. Куда ему податься молодой Недвед не знал.
"Наверное, мне следует устыдиться своего поведения, попросить прощения у отца", - подумал Арчибальд, но отверг эту мысль. Он стал подсчитывать пока еще сохранившиеся у него сбережения и прикидывать, куда их можно вложить. Погружённый в свои мысли, он неторопливо прогуливался по городу и случайно столкнулся с Альбертом Одли. Тот беседовал с двумя девицами.
- О, лорд Недвед! - окликнул он Арчибальда, видимо, решив прихвастнуть знакомством со знатью. Если так, задумка сработала: девушки оглянулись, с любопытством посмотрели на молодого лорда. - Сегодня в восемь, не забыл? - как можно небрежнее произнёс Альберт.
- Наверное, не получится, Одли, - отозвался Арчибальд. - Передай остальным. Сегодня погуляйте без меня.
- Окей, - кивнул Альберт и вернулся к беседе с девушками.
"Неужели я один надрался до беспамятства?" - подумал Недвед. Но на первый взгляд отказ был воспринят гладко, зря он так переживал.
Вскоре Арчибальд окончательно протрезвел. Хотелось есть и пить, нужно было поговорить с отцом. В конце концов, Арчибальд виноват. Городок маленький, слухи разносятся быстро, а Герберт дорожил репутацией семьи. Как бы ни сложились обстоятельства, придётся побороть гордость и извиниться. Рассудив так, Арчибальд собирался возвращаться домой, когда его окликнули.
- Лорд Недвед! - раздался голос Освальда, мужчины сорока лет или около того. Услужливый, исполнительный и по жизни одинокий, он уже несколько лет работал на семью Недведов, выполнял обязанности дворецкого и, в редких случаях, шофёра. Как его звали, не помнил, наверное, никто. Старый лорд, обращался к нему только по фамилии - Освальд. - Лорд Герберт просил отыскать вас.
Арчибальд остановился. Освальд подогнал новенький Ситроен 34-го года к нему и высунул голову из окна.
- Садитесь в автомобиль, сэр, мне велено отвезти вас в имение, - сказал он.
Арчибальд подчинился просьбе дворецкого, устроился на заднем сиденье автомобиля.
- Где вы были всё это время, сэр? Я обыскал весь город, - спросил Освальд, когда Арчибальд забрался внутрь салона.
- Размышлял, - буркнул Арчибальд. Освальд не стал расспрашивать молодого человека, нажал на газ. Автомобиль тронулся с места.
Глава 3.
1
Победа в Первой Мировой войне сыграла с Англией злую шутку. На первый взгляд, Британия сумела удержаться на вершине политического могущества. Версальская система ставила во главе стола международных отношений Англию и Францию. Однако, этот стол был о трёх ногах. И если с системой готовы были мириться США, устроившиеся по соседству с хозяевами, и СССР, вынужденный отсиживаться в сторонке, то Германия, которой выделили место в углу без ножки, чувствовала себя не в своей тарелке. Стоило ей поднабрать веса - и стол сломается. Однако размышлять об этом в двадцатых англичане просто не могли.
Быстрая демобилизация превратила миллионную армию солдат в миллионную армию рабочих. Им необходимо было предоставить возможность прокормить себя, поэтому правительству пришлось субсидировать убыточные отрасли, чтобы хоть как-то сгладить рост безработицы. Кризис угольной промышленности привёл к забастовкам шахтёров, необходимость расплачиваться с военными долгами делала и без того безрадостную ситуацию непроглядной.
По итогам выборов двадцать третьего года партия консерваторов потеряла значительную часть мест, правительство сформировали их противники, лейбористы. Тори, во главе со Стэнли Болдуином, оказались бессильны, но уже в следующем году им представился шанс восстановить свою гегемонию во внутренней политике. В июле двадцать четвёртого года коммунист Кэмпбелл опубликовал письмо с призывом к армии "повернуть оружие против своих угнетателей". Его арестовали, но жестокого наказания не последовало. Вместе с тем, его поступок вызвал всплеск недоверия к коммунистам в частности и левым силам вообще. А за четыре дня до выборов двадцать четвертого года была опубликован поддельный документ, так называемое "Письмо Зиновьева", в котором председатель Коминтерна якобы давал указания начать подрывную работу в армии и на флоте Британии с целью развязывания Гражданской войны. Естественно в сложившейся ситуации победу одержали правые. Правительство было переформировано, требования профсоюзов игнорировались, итогом стала стачка двадцать шестого года и, в связи с ухудшающимся экономическим положением и подрывом доверия к консерваторам, уже на следующих выборах двадцать девятого года лейбористы снова одержали победу.