Два цыгана в алых косоворотках, шляпах и кожаных куртках на меху выскочили из машины, открыли заднюю дверцу. Из тёмного салона лениво вынырнул до блеска начищенный сапог, подбитый металлическими пластинами. Снег скрипнул под сапогом, затем появился второй. Цыгане помогли выбраться своему хозяину. На плечах цыганского барона была накинута длинная шуба.
На крыльце появилась Элеонора Аркадьевна в чёрной широкополой шляпе, из-под которой торчали косички, в короткой песцовой шубке и в солнцезащитных очках.
Цыганский барон посмотрел на Элеонору, не пытаясь скрыть любопытство. Эти два человека были достойны друг друга и могли бы стать замечательной парой. Чем-чем, а вниманием окружающих они не были обделены.
— Послушай, красавица, а скажи ты мне, где директор школы? Очень хочу видеть его и говорить с ним.
Элеонора окинула барона придирчивым взглядом, затем оценивающе посмотрела на огромную машину неизве стной ей марки.
— Наверное, у себя в кабинете. Позвать? И как доложить?
— Скажи, барон приехал, говорить с ним хочет.
— Вы, наверное, не в курсе. Кстати, вас как величать?
— Дуфуня Парамонов.
— Элеонора Аркадьевна, — представилась учительница.
Улыбка появилась на губах барона. На смуглом лице вспыхнула россыпь золотых зубов.
— В школе сейчас новый директор.
— А старый где, Илья Данилович Преображенский?
— Исчез.
Дети снова с интересом стали разглядывать и машину, и её владельца, так поразившие их в прошлый раз. Они ждали интересного зрелища.
— Сейчас весело будет, смотри, Инга. Снова тот приколист приехал.
— Тачка у него клёвая, мне бы такую!
— Это дед нашей Земфиры, которая по коридорам шляется.
— А он на призрака не похож!
Барон топнул:
— Так где ты, говоришь, красавица, директор?
— Пропал, — развела руками Элеонора Аркадьевна, уже теряя интерес к цыганскому барону.
Охранник Павел сбегал к директрисе и доложил, что прибыл цыганский барон и желает её видеть. В кабинет, изуродованный белкой, гостя не поведёшь, поэтому, быстро собрав волосы в жидкий пучок на затылке, Людмила Афанасьевна в сопровождении физрука и Изольды отправилась на крыльцо, где барона удерживала одна Элеонора Аркадьевна.
— Я за внучкой приехал, — сказал цыганский барон, обращаясь к Людмиле Афанасьевне Шмель. — Я сказал ему, что, если внучки не будет, мои цыгане вашу школу разнесут по кирпичику.
Людмила Афанасьевна поняла, что разговор с Дуфуней Парамоновым не будет приятным. Ей не нравились цыгане, их неритмичная, как она считала, музыка, завывающие, отнюдь не оперные голоса, кричащая, нескромная одежда, обилие золота и безвкусных украшении.
— Куда ты дела Илью Даниловича? Он внучку мою найти обещал?! — спросил барон. — Слушай, я слов на ветер не бросаю.
— Вы сейчас же сядете в машину, господин барон цыганский, и покинете вверенную мне школу. А с вопросами, пожалуйста, в милицию.
То, что произошло после слов директрисы, вызвало и смех и испуг. Барон начал пятиться, затем невидимая сила толкнула его на заднее сиденье. Чёрные сапоги исчезли, и два цыгана захлопнули дверь. В общем, всё происходило как в кино, когда плёнку перематывают обратно. Автомобиль без хлопков, без шума и дыма начал катиться задом к высоким кованым воротам. Когда машина оказалась за оградой, ворота сразу же закрылись.
— Вот так-то лучше, Дуфуня Парамонов, — тихо, но так, чтобы все слышали, сказала директриса и тряхнула головой.
Дети стали испуганно переглядываться и разбегаться по комнатам.
— Я же тебе говорил, она ведьма! — спрыгивая с подоконника, сказал Шубин.
— А то я не знал!
— Хорошо ещё, что дед не исчез вслед за внучкой, — тихо сказала Туманова.
Артём Шубин взял в руки журнал и уткнулся в очередной кроссворд, покусывая кончик карандаша. Ларин посочувствовал другу, понимая, как тому тяжело находиться в заточении.
Он положил голову на колени и задумался, шепча про себя слова, услышанные от юноши по имени Борис:
— Есть ледяные ворота, которые охраняет ведьма с белыми волосами. — Ледяные ворота… — шептал Ларин.
— Что ты там бормочешь, Пётр? — оторвавшись на мгновение от кроссворда, спросил Шубин. — Про какие это ты ворота?
— Про ледяные.
«Ледяные ворота… Ведьма… Я же заходил к ней в дом, там не было никаких ворот», — вспоминал Пётр.
Он перебирал в памяти всё, что было связано со льдом и холодом.
Дом Изольды Германовны не выходил из головы. Стол, чашка, кристаллики инея на всём — на досках, на потолке, на полу. Чашки на столе… одна с замёрзшим недопитым чаем. Тропинка, по которой идёт Изольда Германовна в своём чёрном брючном костюме и даже не обращает внимания на холодный ветер. Как будто она и правда сделана изо льда. И эта её страсть к постоянно открытым окнам зимой. Может быть, это двойник Изольды Германовны?