Вечером Софья и Пётр ждали Клару, которая должна была прилететь и рассказать всё, что видела и слышала.
— Смешной какой-то этот Парамонов, дед Земфиры.
— Почему смешной?
— Ненастоящий какой-то.
— Тоже, скажешь! Самый чтр ни на есть настоящий, — произнесла, вглядываясь в темноту осеннего вечера, Туманова.
— Ну, где она?
— Может, ты спать иди, Ларин.
— Подожду ещё. Мне в последнее время не спится.
— И мне тоже, — призналась Софья. — Я всё о Земфире думаю, — девочка смотрела в окно.
Она увидела на фоне неба тёмный силуэт птицы, летевшей очень странно: то она падала вниз, то с трудом набирала высоту.
— Что с ней? — Туманова узнала свою ворону. — Окно открывай, скорее!
Ворона буквально рухнула на подоконник. Крыло с выщипанными перьями неестественно свисало и вздрагивало.
— Клара, птичка моя, что с тобой?
Глаза вороны были закрыты.
— Да что же с тобой случилось? Кто на тебя напал.
— Что она говорит? — видя, что клюв несколько раз открылся, спросил Ларин.
— Говорит, это летучие мыши.
— Ну вот, видишь, это её мыши!
Софья гладила птицу.
— Ты вся избитая, Клара! Она говорит, это они. Тебе больно, Кларочка? Очень больно? Слушай, её надо быстрее врачу показать, — на лице Тумановой был неподдельный испуг.
— Какому врачу? — не нашёлся Ларин.
— Нашему, школьному.
— Я знаю, кто нам поможет.
Пётр вспомнил о том, что Захар может лечить животных.
Туманова завернула в полотенце безжизненную ворону.
— Пойдём быстрее к Захару!
Дети уже не думали о том, что запрещено покидать учебный корпус и с наступлением темноты выходить на улицу. Они бежали по коридору. Соня прижимала к себе завёрнутую в полотенце Клару. Дверь оказалась заперта. Ларин принялся колотить в неё кулаками.
Охранник недовольно открыл дверь.
— Вы куда? — прикрикнул он на ребят.
— Дядя Дима, тут ворона раненая!
— Ну и что с того?
— Ей плохо, она умирает!
— И куда вы её тащите, в кусты?
— Нет, её лечить надо… к садовнику Захару.
— Лучше бы к врачу отнесли.
— Нет-нет, Захар умеет лечить животных.
— Ладно, я с вами.
Охранник светил фонариком, дети подгоняли его.
— Да быстрее же, дядя Дима!
Охранник тяжело побежал. Гурд, услышав приближение охранника и детей, залаял. На крыльце появился Захар с огромным старинным фонарём в руке.
— Вы чего? Что стряслось?
— Вот, смотрите, — из полотенца торчал вороний клюв.
— Ну ворона, судя по клюву, — сказал Захар.
— Она раненая.
— Ладно, заходите. А ты на крыльце оставайся и никого не пускай, — приказал Захар псу. — Дмитрий, ступай, я сам ребят приведу.
— Ну смотри, под твою ответственность, — охранник удалился.
Захар развернул на столе полотенце и приподнял раненую птицу.
— Эка её потрепало. Пёс помял, что ли?
— Нет, — сказала Туманова, — летучие мыши.
Захар хмыкнул:
— В такой холод мыши? Они же в спячке давным-давно!
Ворона приоткрыла один глаз, клюв зашевелился. Соня поднесла ухо.
— Она говорит, что видела две Изольды одновременно, причём обе настоящие.
— А может, у неё в глазах двоилось?
— Нет, после того, как она их увидела, на неё набросились летучие мыши Изольды ходили по комнате и разговаривали. Они были совершенно одинаковые, — торопливо переводила Софья Туманова то, что шептала ворона.
— Ладно, сейчас мы попробуем её вылечить. Только не каркай и не трепыхайся, поначалу будет больно.
Из того же чёрного шкафа Захар достал глиняный горшочек с чёрной мазью. Он опустил в него указательный палец и стал обмазывать раны на теле птицы. Затем перевязал крыло, открыл клюв и стал из маленькой ложечки по капле вливать отвар в клюв вороны. Та открыла оба глаза, заморгала, хотела убрать клюв, но Захар не позволил.