Ларин с Тумановой выглянули в коридор. Мерзкие существа с голубыми выпученными глазами шлёпали босыми ногами, толкали друг друга, бубнили что-то абсолютно неразборчивое, словно у каждого во рту были камни величиной с куриное яйцо.
Артём, разозлённый появлением Эрдманов, вытащил из-под кровати свой рюкзак и стал быстро развязывать. Пальцы его дрожали. Наконец Шубин развязал его, запустил руку, и на его лице появилась радостная улыбка. Нет, не волшебную палочку вытащил мальчик, не маленькую книжечку с заклинаниями. Вообще, к волшебству этот предмет отношения не имел: в левой руке с гордым видом, как священник держит крест или верующий свечу в храме, Артём держал рогатку, самую что ни на есть настоящую, сделанную собственноручно летом.
В умелых руках рогатка — страшное оружие. Во-первых, бесшумйое, а во-вторых, грозное и эффективное.
Артём прямо в комнате вложил шарик в рогатку, толкнул ногой дверь комнаты и вышел в полутёмный коридор. Гнусные, мерзкие существа с бородавчатыми лапами-руками всё ещё толпились в коридоре. Соня метнулась к стене, когда увидела в руках Шубина натянутую рогатку. У Ларина был такой удивлённый вид, словно перед ним был заяц с крыльями, а не сосед по комнате.
— Ты это… чего? — сбивчиво пробормотал Пётр Ларин.
— А сейчас увидим. Надоели они мне! Что мы всего боимся, что я не мужчина, что ли? — Артём прицелился и пустил шарик.
Один из эрдманов, которому тяжёлый металлический шарик угодил в лоб, замер на месте. Он явно не ожидал ничего подобного. Во лбу у него появилась дырка. Шарик прошёл насквозь. Эрдман покачнулся на своих кривых ножках и начал дёргаться. А Шубин уже закладывал в свою рогатку второй шарик, затем третий и четвёртый. Остальные эрдманы, похватав своих раненых, бросились убегать.
Артём продолжал стрелять вдогонку, громко восклицая при каждом удачном выстреле:
— Вот вам, мерзавцы, за Илью Даниловича и за Земфиру Парамонову! За всё! Получайте, получайте!
Но ведь не всем везёт, когда даже доброе дело делаешь. То ли рука дрогнула, то ли ещё что, но один из шариков угодил в окно. Раздался звон разбитого стекла.
В коридоре появились Людмила Афанасьевна Шмель и Изольда Германовна.
— Что здесь происходит? — закричала директриса.
Эрдманов или каких-либо следов их пребывания на этот момент уже не было. Изольда Германовна сразу же отправилась к разбитому окну. Стекло хрустело у неё под ногами. Она стояла, тяжело дыша, и злобно поглядывала на детей. От этого взгляда ребятам даже стало не по себе.
— Кто мне объяснит, что случилось? — отчеканила Людмила Афанасьевна.
— Тут… знаете… — Шубин попытался спрятать рогатку за спину, а затем понял, что этот маневр не пройдёт, и продолжал держать её в руке. — Твари мерзкие появились.
— Как ты смеешь так говорить? Кто тебя научил, Шубин, выражаться подобным образом? Может быть, это предыдущий директор научил тебя так разговаривать со взрослыми?
— А при чём здесь директор?
— В кого ты стрелял?
— Дав этих… — Шубин не знал, как обозвать этих странных существ.
Туманова сделала шаг и оказалась рядом с Артёмом. Ларин тоже подошёл к Шубину. Они стояли втроём плечом к плечу напротив новой директрисы.
— Это были эрдманы, — произнесла Софья Туманова.
— Какие ещё эрдманы?! Какую ахинею вы несёте? — выходя из себя, топнула ногой Шмель.
Изольда Германовна молча смотрела на всё происходящее, сцепив за спиной холодные руки.
— Так, а теперь о другом, — директриса снова топнула (это было смешно, но ребята сдержали улыбки). — Откуда у тебя это? Дай сюда! — она брезгливо взяла рогатку. — Откуда у тебя эта дрянь, Шубин? Признавайся!
— Сам сделал. Летом, ещё на каникулах.
— Зачем ты привёз её в школу?
В общем, распекали Артёма по полной программе. А затем Людмила Афанасьевна поломала рогатку. Ребята удивились, какой силой должна обладать женщина, чтобы сломать рогатку, еделанную на совесть. Директриса бросила её на пол и принялась топтать.
— Изольда Германовна! — закричала она, — завуча сюда и охранника. А также прикажите кому-нибудь вставить стекло.
Когда появился Егор Вячеславович, а с ним учитель физкультуры и два охранника, Людмила Афанасьевна, указав мужчинам на поломанную рогатку, валявшуюся на полу, приказала:
— Я хочу, чтобы вы осмотрели все жилые помещения на предмет неположенных вещей.
— А я не позволю копаться в моих вещах! — воскликнула Софья Туманова. — Не позволю никому!
— И я не позволю! И я! И я! — послышались голоса.
— Все недовольные завтра будут наказаны. Родителям будет сообщено.