Светлана Катионовна раздала приборы и инструменты детям, а сама, почувствовав лёгкое головокружение, присела к столу. Дети взялись за работу, умело орудуя рамками и уголками.
Первым воскликнул Ларин:
— Светлана Катионовна! Светлана Катионовна! Смотрите!
На голове Тумановой был надет тонкий обруч из золочёной проволоки. Туманова сидела, положив руки на колени. Учительница подошла, взглянула на бирюзовую, как экранчик мобильного телефона, шкалу приборчика. Стрелка, которая показывала наличие положительной энергии в человеке, подрагивала возле красной черты, то есть почти на нуле. Светлана Катионовна собственным глазам не поверила. Обычно у Тумановой стрелка зашкаливала в сторону плюса, а сейчас она дрожала на критической отметке.
Учительница тряхнула прибор, но это не привело ни к каким изменениям. Тогда она принялась вертеть обруч на голове Тумановой, и это тоже не изменило положение стрелки.
— Я чего-то не понимаю.
Ларин же держал в руках рамочки и водил ими перед лицом Софьи. Рамки не двигались.
— Видите, Светлана Катионовна?
— Дай-ка я сама, Пётр.
Она взяла рамки, и её лицо побледнело. Она положила их на стол и тихо прошептала:
— Ай-яй-яй…
— Что вы сказали? — спросил Шубин, который измерял энергетическое поле Лёвки.
— Ничего, ребята, это я про себя.
Светлана Катионовна подошла к Тумановой, сняла золотистый обруч, попросила Ларина отойти. Приложила ладони к вискам девочки и спросила:
— У тебя всё в порядке?
— Не знаю…
— Ты себя хорошо чувствуешь?
— Не очень, — ответила Туманова. — Знаете, у меня такое ощущение…
— Ну, ну, говори.
— У меня такое ощущение, что внутри меня пустота.
— Ты потеряла слишком много энергии, почти всю положительную. Давай-ка я с тобой немного поработаю.
— А это опасно, Светлана Катионовна? Учительница грустно улыбнулась и не стала объяснять, насколько это опасно, когда в организме положительная энергия на нуле.
— Я попробую отдать тебе часть своей.
— Может, не надо? Может, она опять накопится?
— Нет-нет, сиди. Думай о голубом небе, тёплом летнем дне, белых облаках, журчащей воде, зелёной траве, цветах. Думаешь? А теперь представь, что ты стоишь на поляне, которая залита ярким солнечным светом. Представила?
— Да, — ответила Туманова.
— Тогда вообрази, что тепло солнечных лучей согревает тебя. Представила?
— Да.
— Тебе лучше?
— Да, немного.
— Ну вот видишь!
Ребята как зачарованные смотрели на свою учительницу. Постепенно на щеках Тумановой заиграл румянец, губы стали красными, а глаза заблестели.
— Всё, — Светлана Катионовна отошла на два шага.
Ларин подошёл к ней и произнёс:
— Светлана Катионовна, знаете, почему У Тумановой кончилась энергия?
Но договорить не успел. Лицо учительницы стало белым как мел, глаза закатились. И если бы Ларин не пришёл на помощь, она наверняка упала бы.
— Ребята, сюда!
Ребята усадили Светлану Катионов-ну. Лёвка Морозов бросился в коридор и помчался за врачом. Пришла медсестра, принялась щупать пульс. Ребята дали любимой учительнице воды. Та сидела с отсутствующим лицом, руки у неё дрожали, бледность не проходила.
— Всё хорошо… — шептала она. — Я, наверное, немного не рассчитала, слишком много отдала энергии.
У Светланы Катионовны почти не прощупывался пульс. Медсестра попросила детей покинуть кабинет. Она сама вызвала «скорую». Дети стояли под дверью. Прибежал завуч Егор Вячеславович, затем пришла директриса.
— Что на сей раз стряслось? — строго спросила она у завуча.
— Светлане Катионовне стало плохо. С чем это связано, непонятно.
— Может, её дети довели? — директриса скользнула взглядом по детским лицам.
— Мы уже вызвали «скорую», — пояснил завуч.
— Это правильно.
Она даже не стала заходить в кабинет и удалилась к себе.
«Скорая помощь» с включенной мигалкой подъехала к крыльцу, и дети видели из окон классных комнат, как учительницу понесли на носилках к машине и «скорая помощь», полыхая вспышками мертвенно-синего цвета, умчалась в сторону Санкт-Петербурга.
«Это я во всём виновата, — подумала Софья. — Она отдала мне всю свою энергию и ослабела».
Ученики загрустили. Утешало только то, что Светлана Катионовна, в отличие от Земфиры или Ильи Даниловича, не исчезла таинственным образом, а её просто увезли в больницу.
Наталья Ивановна в это время складывала вещи. Она аккуратно упаковывала книги из огромной библиотеки Ильи Даниловича, его личные вещи, одежду. Захар, как мог, помогал ей: перевязывал пачки книг и составлял к одной стене.