— Что ты мне показываешь?
— Ключ нужен, — подсказал Ларин.
— А ключ в кабинете у директрисы, — добавила Софья. — А взять его можешь только ты.
— Украсть? — с недоверием посмотрел на друзей Шубин.
— Ну зачем ты так говоришь? Взять на время, а потом вернуть.
Шубин хмыкнул:
— Это вы здорово придумали.
— Достанешь ключ, — продолжила Софья Туманова, — а мы с Лариным отправимся туда. У нас есть фонарик Ильи Даниловича, может быть, мы его самого там отыщем. Он жив, я в этом уверена. Просто они его в заточении держат и на волю не выпускают.
Шубин размышлял недолго.
— Где лежит ключ? — спросил он и сдвинул с шахматной доски все фигуры.
— В столе, в среднем ящике, в пра вой тумбочке.
— Это тот ключ?
— Да, — сказал Ларин.
— А когда он нужен?
Ларин посмотрел на Софью:
— Завтра ночью пойдём.
— Достану, — заверил Артём.
Еще минут десять троица заговорщически перешёптывалась, пока в конце концов Шубин не сказал:
— Идите гуляйте, а я попробую дело сделать.
— Что, прямо сейчас будешь переносить? — с восхищением взглянула на Артёма Туманова.
— Хотя бы попробую, — сказал Шубин и погладил ладонями волосы.
Затем запустил в них пальцы, взлохматил. Он мгновенно стал похож на бесёнка, выскочившего из камина. А если учесть, что одет он был в чёрную футболку с капюшоном и чёрные джинсы, то выглядел как самый настоящий бесёнок.
Туманова хихикнула. Ларин сдержался.
— Сколько времени тебе нужно? — обернувшись, спросил Пётр.
— Дело не очень сложное, каких-нибудь минут… — Артём посмотрел на потолок, словно там таился ответ и была проставлена точная цифра. — Минут десять, — сказал он и начал часто и глубоко дышать.
Ларин прикрыл за собой дверь. Они подошли к окну в коридоре, сели на подоконник и стали ждать. На улице было темным-темно, снег казался синим-пре-синим, а тени — чёрными-пречёрными. В небе, как ни вглядывался Ларин, не увидел ни единой звезды.
— Ты, наверное, боишься? — спросил он у Софьи.
— Боюсь, но всё равно пойду. Ты меня не отговаривай, можно подумать, тебе не страшно.
— А вот и не страшно, — гордо заявил Пётр Ларин. — Да к тому же у нас фонарик есть.
— Вдруг он не сработает? — настороженно спросила Софья.
— Ну тогда своими силами будем выкручиваться. Недаром же полгода на занятия ходил. Я, между прочим, ни одного занятия не пропустил.
Через четверть часа дверь комнаты открылась, в проёме стоял Артём Шубин, покачиваясь из стороны в сторону. Он вяло махнул рукой, подзывая ребят. Те спрыгнули с подоконника. Артём зашёл в комнату, закрыл дверь.
— Ну что? Где? — Ларин оглядывался по сторонам, осматривал стол. Но на нём, кроме шахматной доски и разбросанных фигур, ничего любопытного не оказалось. — Ну где? Давай! — Ларин протянул руку, уже предвкушая счастливый момент.
Закатив глаза к потолку, Шубин отрицательно покачал головой, а затем развёл руки в стороны.
— Ребята, у меня ничего не выходит, — голос Артёма дрожал.
— Как не выходит? — изумился Ларин.
— Не получается и всё тут. Я старался, поверьте, изо всех сил!
— Слушай, — вдруг опомнилась Софья Туманова, — а как оно у тебя может получиться? Ты же уже два дня ничего не ел и из комнаты на свежий воздух не выходишь. У тебя же просто сил нет, энергия на нуле.
— Наверное, ты права, Софья, — прошептал Артём.
Ларин сел на кровать, обхватил голову руками:
— Я так и знал. Я словно чувствовал, что ничего не получится.
Шубин чуть не плакал, у него даже щёки начали дёргаться.
— Я ещё попробую, ребята. Может, посплю, сил прибавится.
— Погоди, Артём, сейчас я сбегаю к себе, у меня шоколад есть.
Не дождавшись ответа, Софья убежала. Вернулась она, когда мальчишки сидели друг против друга, обхватив головы руками. Она на ходу разворачивала цветастую упаковку и шуршала серебряной фольгой.
— Чёрный, пористый, с орехами и с изюмом — то, что тебе надо. Шубин, давай!
Шоколадка была большая.
— Я не люблю сладкое.
— Давай ешь! — закричал на него Ларин. — Должен всю съесть!
— У меня ещё и конфеты есть, — Туманова принялась вытряхивать из карманов конфеты и сыпать их в коробку из-под шахмат. — Это всё надо съесть!
— А лимона у тебя, случайно, нет? — спросил Шубин, жуя шоколад.
— Нет у меня лимона. Конфеты съешь.
— Слушай, меня стошнит.
— Не стошнит, — крикнул на него Ларин. Он хотел взять одну конфету, Софья ударила его по руке.
— Не смей, не трогай. Ему энергия нужна!