— Я сама, — отказалась Софья.
За очередной дверью шли ступеньки, ведущие вниз.
— Нам туда?
Ларин кивнул, взял за руку Соню, и они начали спускаться.
— Слушай, у меня такое впечатление, словно мы с семнадцатого этажа на первый идём. Я насчитал сто двенадцать ступенек.
Ларин понял, что где-то в графском дворце свернул не в ту сторону. Ведь во время своего первого путешествия он на этой лестнице не был.
— Мы сейчас в какой-нибудь подвал заберёмся. Нам разве туда надо?
— Не знаю я, куда нам надо. В подвал так в подвал. А может, они именно там.
— А-а, — сказала Туманова с недоверием в голосе.
Становилось холоднее, и Туманова стала зябко ёжиться и натягивать шарф на плечи. Затем надела перчатки.
— Выходит, я по погоде оделась.
«Заладила одно и то же!» — подумал Ларин.
Он толкнул низкую, обитую железом дверь, вместо ручки там было кольцо. Дверь заскрежетала так истошно, что Туманова отскочила в сторону и спряталась за Ларина. Из темноты пахнуло сыростью.
— Как ты думаешь, мы под землёй или над землёй? — спросила Софья.
— Дай фонарик.
Софья передала маленький фонарик. Ларин посветил. Полусгнившие деревянные ступеньки вели вниз.
— Я думаю, мы под землёй.
— И мне так кажется, потому что здесь пахнет сырой землёй, как в яме.
Ларин кивнул. Стёкла его очков запотели, он принялся их протирать. А Софья пошла вперёд. Вдруг Ларин услышал крик, и первое, что пришло в голову, было: «Наверное, эрдманы схватили Соню и волокут куда-то!»
Он бросился вперёд и закричал, кубарем покатился вниз по деревянному жёлобу, думая лишь об одном, чтобы не разбились очки.
— Ничего себе! — услышал он голос Софьи. Та трясла его за плечи и светила фонариком в лицо. — Ты живой?
— Живой вроде, — ответил Ларин и попытался встать. Но тут же стукнулся головой. Пришлось опять присесть.
— Где мы? Что это? Я боюсь, — прошептала Туманова, прислушиваясь и озираясь.
— Если бы я знал! — Ларин держал в руках волшебный фонарик Ильи Даниловича, готовый при первой же угрозе в любой момент воспользоваться золотым лучом и уничтожить нападающих.
Но пока на них никто не нападал.
— Смотри, там, кажется, свет.
Ларин прищурился и действительно увидел слабое свечение.
— Думаю, нам туда.
Ребята на четвереньках поползли на свет, который по мере приближения становился всё ярче.
Вскоре Ларин сказал:
— Это место мне знакомо, я здесь был.
— А я нет, — сказала Софья. — Наверное, для мальчиков Илья Данилович предусмотрел другие испытания, не такие, как для девчонок.
— Осторожно! Мы сейчас возле колодца, где нож-маятник призраков режет.
— Каких ещё призраков?
— Обыкновенных.
— А зачем?
— Не знаю! Нам придётся спуститься в колодец и поискать Илью Даниловича с Земфирой там.
— А если их там нет?
— Тогда будем искать в другом месте.
— Слушай, Ларин, а ты понимаешь вообще, что потусторонний мир такой же огромный, а может быть, ещё и больше, чем тот, в котором мы живём?
— Представляю.
Они заглянули в колодец. Но рассмотреть, что происходит внизу на такой глубине, не представлялось возможним — луч маленького фонарика не доставал до дна.
Захрустел, заскрежетал старый механизм, цепь медленно поползла вниз.
— Послушай, может, ты меня здесь подождёшь, а я вниз спущусь?
— А как ты это сделаешь?
— Очень просто — примагничусь к маятнику, приклеюсь к нему и опущусь. Поищу там.
— А мне вниз нельзя?
— Можно, если ты сможешь к диску приклеиться.
— С этим делом у меня прокол. Не получится, наверное.
— А ты попробуй, сосредоточься. Я раньше тоже не верил, что смогу. А когда надо было из этой ямы выбираться, у меня получилось. У тебя тоже получится, если очень захочешь.
— Нет, лучше я тебя здесь подожду.
— В общем, никуда не ходи, сиди здесь, я постараюсь побыстрее.
«Наверное, не стоит мне её оставлять, — подумал Ларин, подходя к диску. — Но и брать с собой рискованно. Ладно, ничего с ней не станет, ведь она волшебница-отличница, у неё всегда на всё есть ответ».
Как правило, несчастья всегда приходят с той стороны, откуда меньше всего их ждёшь. Ровно в полночь, когда Ларин и Туманова пробирались к двери актового зала, Людмиле Афанасьевне Шмель пришла в голову мысль.
«Слишком уж всё как-то хорошо в моей школе. И дети стали послушные, и учителя успокоились, словно затаились, словно к чему-то приготовились. А не нагрянуть ли с ночной проверкой? Посмотреть, чем они там занимаются перед выходным днём» — подумала она.