- Зачем вы здесь, мисс Жаки Флэтчер? Вы должны быть в комнате для гостей рядом с моей бабушкой.
- Я здесь, чтобы провести исследование для книги. Я писательница.
Асим нахмурился:
- Не Жаки, а Жаклин Флэтчер, верно? И не писательница, а журналистка. Не так ли?
Злость разливалась по его венам. О чем только старая женщина думала, приводя журналистку в их дворец?
А это была не просто журналистка. Злость перешла в настоящую ярость. Она была здесь в день смерти Имрана.
Асим сделал тяжелый вздох, пытаясь оттолкнуть горечь. Его двоюродный брат был на задании с этой женщиной. Они вместе отправились взять интервью. Но лишь одному суждено было вернуться.
Жаки прижала ткань плотнее к груди. Шелк то и дело выскальзывал из ее влажных ладоней.
Она планировала быть одетой, как подобает, если встретит султана. Женщина закусила губу, подавляя нездоровое желание засмеяться. Тут не было ничего смешного.
Султан Асим мог уничтожить ее проект еще до того, как он будет запущен.
Она инстинктивно поднялась, соединив колени и откинув волосы с лица.
- Я всегда подписываюсь как Жаки Флэтчер.
- Но вас назвали Жаклин в официальных репортажах. - В его голосе звучало обвинение, и она вздрогнула.
Жаки знала, о каких репортажах он говорит. Полицейские, дипломатические, медицинские отчеты, сводки новостей. Невероятное количество документов появилось после того, как двое иностранных журналистов оказались на месте предполагаемого террористического акта, несмотря на то что это произошло в отдаленном африканском государстве.
- Это мое имя, но я никогда его не использую.
- Я так понимаю, вам больше нравится, когда вас называют Жак.
Имран. Она начала терять самообладание. Имран наверняка говорил об этом своему двоюродному брату.
- Это прозвище, которым пользуются мои коллеги.
- Вы были напарницей моего двоюродного брата.
- Мы были коллегами… и друзьями.
Неудивительно, что султан показался ей знакомым. У них с Имраном была поразительно привлекательная внешность. Но его красота была жестче, чем у брата.
- Сожалею о вашей потере. - Ее голос был хриплым. Она писала семье Имрана после его смерти, но сегодня впервые встретилась с одним из его родственников.
- Спасибо.
Жаки не могла его винить. Она ответственна за смерть Имрана. Если бы она не потащила его туда, где, очевидно, была ловушка, он был бы все еще жив.
А она все еще была бы журналисткой.
Жаки ощутила холод и прижала покрывало плотнее. Она отчаянно желала остаться одна. Но мужчина напротив нее казался недвижимым.
Очевидно, ее нагота его совсем не смущала.
- Моя бабушка пригласила вас сюда провести исследование для книги?
- Да, верно. - Жаки пыталась восстановить самообладание. Как бы ей хотелось, чтобы на ней сейчас был ее угольного цвета брючный костюм или хотя бы мятые мешковатые штаны и футболка с длинными рукавами, в которых она обычно путешествовала.
- Леди Рания меня очень поддержала и была… весьма гостеприимной. Она лично пригласила меня остановиться здесь. - Жаки обвела рукой неброскую красоту древней комнаты. - В самом сердце дворца. - Жаки натянуто улыбнулась, словно не видела недоверия на лице султана. - И я ей бесконечно благодарна.
Его лицо стало еще более задумчивым.
- Вы определенно не можете остаться.
- Но я…
Асим сделал резкое движение рукой, означавшее, что дальнейшие споры бессмысленны:
- Это не место для гостей.
Жаки приложила ладонь к груди. На секунду она подумала, что он хочет выгнать ее из своих королевских владений.
Бешеный стук сердца постепенно пришел в норму.
- Мне здесь очень комфортно, правда.
Асим снова удивленно приподнял брови. Но она говорила правду. Кроме того, спокойствие дворца умиротворяло после шума столицы. Даже сейчас, несколько месяцев спустя после взрыва, Жаки было неуютно в толпе или при резких звуках.
- И все же это неуместно.
Он выглядел так, словно съел что-то кислое. До Жаки вдруг дошло, что, возможно, он говорил не только об отсутствии удобств. Неужели он думал, что она собирается украсть серебро?
Очевидно, султан винил ее за то, что случилось с Имраном.
Но бабушка султана так поддерживала ее, была такой доброй - сперва в переписке, затем сегодня при личной встрече, что Жаки поверила, что ее здесь примут. Она убедила себя в том, что, завершив проект, который они обсуждали с Имраном, она в какой-то мере искупит вину за случившееся.