Юра кивнул, так и держа руки на весу.
Отабек обогнул его и щелкнул кнопку на электрическом чайнике, стоявшем на маленьком столике сбоку.
— О, тут и сухое молоко есть, — сказал он.
— Ага, — отозвался Юра. — Его я узнал.
— Добавить?
— Как всегда.
— И сахар не нужно, я помню.
Юра сглотнул противный ком, вставший в горле. Год же прошел. Чертов год. Так почему такое ощущение, что из ног удалили все кости и суставы, и они сейчас просто подогнутся, как резиновые палки?
Он наблюдал за Отабеком, приклеившись поясницей к шкафчику с посудой. Смотрел, как он берет белые чашки из сушилки, выбрав побольше — Юра в принципе не пил кофе из маленьких, — как насыпает забавными, закругленными ложечками, похожими на десертные, кофе в чашку, как добавляет сухое молоко и аккуратно, тонкой струйкой заливает все это кипятком.
— Держи, — закончив, он подошел к Юре и протянул ему чашку.
Юра обхватил ее, тут же обжигая пальцы.
— Осторожно, горячий же, — Отабек придержал чашку, перехватывая ее за бок и поворачивая ручкой к Юре. — Больно? — после того, как Юра все же забрал кофе, Отабек, едва касаясь, провел пальцем по его костяшкам.
— Да норм, — Юра дернул плечом, вдыхая запах пара. Пахло отменно. На поверхности светло-коричневой из-за молока жидкости плавали мелкие частички кофе.
— Подожди, пока заварится, — сказал Отабек, отходя к стойке и беря в руки свою чашку.
— Эй! Хватит чаи гонять, мы идем ужинать! — Мила, свесившись через перила, помахала им рукой.
— Это кофе! — рыкнул Юра.
— Тем более! Спать не будешь!
— Я и так не буду с этими часовыми поясами!
Мила на миг исчезла на крученой, почти винтовой лестнице, на которую Юра еще пару часов назад смотрел с ужасом — настолько там были крутые ступени, — потом спустилась, гордо разводя в сторону руки, демонстрируя аккуратное черное коктейльное платье.
— Хорошо выглядишь, — сказал Отабек.
— Спасибо! — Мила улыбнулась и упорхнула в сторону выхода. — Допивайте и идем!
Юра успел сделать только пару глотков, когда на первый этаж спустились все: довольный Пхичит с камерой наперевес, Виктор с Юри, Крис и Гоша.
— Ужин-ужин! — захлопал в ладоши Виктор, слегка подпрыгивая на месте. Хвост из серебристых волос забавно качнулся несколько раз, как маятник. Он напоминал Юре мальчишку, и это пугало. Как можно выглядеть так молодо в тридцать с небольшим? Или это любовь творит такое?
Разве что взаимная.
Все были такими красивыми и воодушевленными, что Юра, пока никто не видел, вытащил из кармана джинсов телефон и глянул в темный экран, рассматривая свое отражение. Ничего особенного или нового. Разве что круги под глазами стали меньше — из-за влажности кожа разгладилась и стала выглядеть получше. Юра убрал назад челку, которая прилипла к взмокшему из-за испарины лбу.
— Юра, — позвал его Отабек, и Юра резко опустил телефон, поворачиваясь к нему.
Отабек подошел ближе.
— Можно? — он осторожно коснулся его волос.
— За… зачем? — спросил Юра.
— Надо, — коротко ответил Отабек и потянул за резинку, которой были сцеплены волосы на затылке.
По телу прошлась дрожь. Юра невольно прикрыл глаза, пережидая покалывание в шейных позвонках, когда Отабек быстро расчесал пальцами пряди.
— Мне просто жалко твои волосы, — прокомментировал Отабек, и Юра закусил губу, чтобы не ляпнуть того, о чем потом пожалеет. — Все, готово, — кончики волос скользнули по щеке, когда их снова у корней стянула резинка.
— Спасибо, — сказал Юра. Получилось как-то тихо и сипло. Давно Отабек такого не делал, очень давно.
— Не за что.
— Ну, вы идете? — крикнула Мила, стоя у приоткрытой стеклянной двери. Или окна? Юра так и не определился.
Не говоря ни слова, Юра двинулся к выходу, борясь с желанием дотронуться до своей головы. Никто и не обещал, что эта поездка будет легкой.
Юра вышел на улицу и изумленно огляделся по сторонам. На кухне не было окон, и он не мог видеть, как быстро и стремительно стемнело, а потому очень удивился, осознав, что снаружи была уже практически ночь.
Горели редкие-редкие фонари, все дома были погружены в мягкую, синюю темноту. Только в некоторых был виден свет в окнах. И все было таким… темно-синим.
— Наконец-то не так жарко, — с удовольствием протянул Крис, когда они отправились в сторону более оживленной улицы, с которой свернули несколько часов назад в этот тихий райончик.
— Да уж, все-таки август не самое лучшее время для путешествия по Японии, — прокомментировала Мила, обмахиваясь своим веером.
— В июле у нас дожди и еще хуже, — Юри, шедший впереди с Виктором, обернулся и извиняющееся улыбнулся, словно он был виноват и отвечал за климат в родной стране лично.
— Может, заглянем в раменную? — невпопад предложил Гоша.
— Все, что я видел по дороге, рассчитаны максимум на пятерых. Мы туда просто не влезем, — сказал Виктор.
— Будем есть по очереди!
— Лучше все же поискать кафе побольше. Тут есть одно неподалеку, я почитал отзывы, говорят, там неплохо, — вклинился в разговор Юри.
— Я думал, ты тут все знаешь, — сказал Крис, копаясь в разговорнике и пытаясь там что-то разглядеть в свете редких фонарей.
— Я был в Киото лишь дважды, — развел руками Юри. — Так что, как и вы, полагаюсь на Интернет.
— Что ж, тем веселее, — сказала Мила.
Юра молчал, глядя по сторонам. Все-таки Киото был очарователен в своей молчаливости и отстраненности. Этот город с первого взгляда произвел на него впечатление — было в нем что-то спокойное и великое, немного, совсем чуть-чуть роднившее его с Питером. В Токио ничего подобного не ощущалось.
В кафе, куда их привел Юри, было просторно и слегка пахло табачным дымом. Юра отвык от этого — в России курить в общественных местах было запрещено, Япония же даже не рассматривала подобный законопроект — курили здесь почти везде. Они заказали еду — причем не у официанта, а через приложение на планшетах, лежавших на столах. Юри порекомендовал им попробовать суп из тофу и ассорти из соленостей и морепродуктов.
Через полчаса Юра понял, что нравились в Японии ему пока только суши с “селедкой”, как их назвала Мила, которая и купила их на станции перед тем, как они все сели в синкансэн.
— А где ложка? — спросил Юра, глядя на небольшую чашечку с супом, которую ему принесли вместе с соленостями.
— Юра, ты в Японии. Этот суп пьют, — Виктор отсалютовал ему такой же чашечкой, сразу же пригубив ее.
— Эх, щас бы борща моей Ани поесть, — протянул Попович, пытаясь захватить палочками кусочек маринованной японской редьки.
— Гошенька, пей сакэ, — сказала Мила, подталкивая к нему пиалу.
Гоша только вздохнул, но сакэ все же выпил.
— Завтра предлагаю отправиться в Химэдзи, — сказал Юри, уплетая нарезанную пластами и политую каким-то то ли кислым, то ли сладким – Юра так и не определился – соусом рыбу.
— А что там? – с интересом спросил Крис.
— Замок Химэдзи. Или Белой Цапли. Очень красиво. И ехать совсем недолго.
— Я думал, мы будем осматривать Киото, — встрял Гоша.
— Будем, но послезавтра – как раз начнется Обон. И кстати, билеты на завтра лучше взять заранее, чтобы не остаться без мест в синкансэне.
— Обон? – нахмурилась Мила.
— Праздник поминовения усопших, — объяснил Отабек, попивая холодный зеленый чай.
— Верно, в эти дни все ездят в родные города, у всех выходные, так что поезда могут быть полными. Вот поедим и пойдем на вокзал, — сказал Юри.
— Но мы же там сегодня были, — вздохнул Юра. Почему-то возвращаться в этот шумный муравейник не хотелось.
— Я что-то забыл про билеты. Простите, — опустил глаза в тарелку Юри.
— О, не извиняйся, ты же на отдыхе! И в экскурсоводы нам не нанимался, — взвился Витя, окинув всех внимательным взглядом.