Лишь услышат мальчики эти слова, сейчас же успокоятся. И не странно это! Кто же захочет, чтобы его козлом называли?
Тадя и пойдет бегать лошадкой, то рысью бежит, то галопом, то шагом идет, и ржет, как лошадка. А Янек похлопывает над ним бичом и покрикивает:
«Ну-же! ну!..» или натягивает вожжи и кричит: «тпр!..»
И играют они так, что любо смотреть.
Иногда за обедом Янек плохо себя ведет, салфетку бросает, супу есть не хочет, скатерть пачкает, к сладкому тянется, хлеб крошит, воду разливает. Сладить с ним трудно. Наша ласточка опять вертит головкой, смотрит черными глазками на Янка и щебечет ему:
Янек покраснеет сразу, как рак, заслышав ласточкино щебетанье. Снимет локти со стола, перестанет ножками болтать, ложку и вилку бережно положит, чтобы не запачкать скатерти, и просит Розалию, чтобы она повязала ему грудь салфеткой. Так он боялся обедать с дворнягами на кухне!
После обеда мальчики идут в поле, или в лес за ягодами, за грибами. Ласточка тоже улетела далеко, чтобы принести своим деткам корму. Взлетала вверх, опускалась вниз, черные ее крылышки только мелькали в тихом воздухе. Чуть прилетит она в свое гнездышко, а желтенькие ротики птенчиков так и торчат открытыми, и каждый птенчик просит: есть! есть!
Наработалась она не мало, пока ее птенчики наелись и улеглись спать.
Уж и солнышко стояло низко над полями, над лугами, уж и мальчики возвращались домой, неся с собой цветы, ягоды и рыжики в корзинке. Тадя, как старший, сядет верхом на палочку и едет, так что пыль за ним встает столбом. А Янек еле тащится, так у него ножки болят. Он готов заплакать, личико у него так и морщится, но боится, как бы ласточка над ним не стала смеяться.
А ласточка летит к воротам, навстречу детям, и щебечет:
— Не может? — говорит про-себя Янек. — Ну, подожди! Я тебе сейчас покажу, какой я сильный. Собрался он со всеми силенками и весело побежал за Тадей, точно молодой жеребенок.
А перед домом стол уже накрыт, на нем молоко, хлеб, булки. Мальчики едят, потом начинают бегать вокруг цветника. Но вот Розалия зовет Янка и говорит, что пора спать. И ласточка уже улеглась в своем маленьком гнездышке, где ее ждали детки, но перед сном пропела еще Янеку.
ЧТО БЫЛО СО ЛЬНОМ
Сказка
Когда Юлечка надевает чистую рубашечку, она всегда гладит старую Петровну по подбородку и говорит:
— Петровна! Золотая моя! Скажи-ка мне, что было со льном.
Юлечка прекрасно все это знает, но она ужасно любит слушать, как Петровна рассказывает ей историю со льном и оттого так упрашивает свою няню. Старушка рада бы весь день болтать с Юлечкой, а все-таки улыбается и говорит:
— Барышня, голубушка! Да ведь я не раз уже рассказывала об этом?
Но Юлечка опять просит.
— Нянечка, нянечка моя! золотая! дорогая! только разочек еще!
Старая Петровна подопрет морщинистой рукой худое, иссохшее лицо, покивает минуту головой в красном цветном платке и говорит:
— Жил-был король, у которого было большое королевство, полное добра всякого и богатства, только золота в нем не было.
Залы у него в дворце были огромные, сады прекрасные рделись издали грушами и яблонями…
В лесах зверей многое множество, в земле железа хоть отбавляй, в воздухе птицы — и чуть одни улетят, как другие прилетят… Скотины всякой без конца, овец огромные, бессчетные стада; в реках рыбы всевозможные, и большие и малые. В лугах цветов много-много, для царских деток, чуть одни отцветут, как другие зацветут. Всякого добра вдоволь! Города были в этом королевстве большие, много войска в замках да в крепостях, деревни многолюдные. Но ничто короля не радовало, все он печалился, что золота нет в его царстве.
«Какая мне радость от этих хлебов, от лесов, от рыб в реках, от огромных стад, когда все это я должен вывозить далеко, к соседям, потому что нет у меня золота. Будь бы у меня золото, весь бы мой народ разбогател».
А народ его был беден, одевался он в кожи, и ни у кого рубашки на спине не было, и даже богачи должны были посылать в далекие чужие города за дорогими материями и шелковыми тканями для своих близких.