Холодные капли дождя больше не казались проблемой, когда я выскочила на улицу, а наоборот помогали остудить и без того продрогшее от нахлынувшего ужаса тело. Странная реакция на слова женщины путала мысли, сворачивая их в огромный ком. Нужно было вернуться обратно в магазин, но вместо этого сорвалась с места, едва различая улицу от плотных струй, тянущихся с неба. За пару жалких секунд я промокла до нитки, но это помогло очистить голову от глупого наваждения.
Департамент полиции показался на виду, и уже через несколько мгновений я была ограждена от дождя. За дежурной стойкой стоял какой-то молодой офицер, а взгляд его стал обеспокоенным, стоило только ему увидеть мой внешний вид.
— Вы в порядке?
Кивнула и сделала несколько шагов к нему. Мокрая ткань неприятно прилипала к телу, а осенние дождевые капли проникали во все доступные места, облизывая их скользкими языками. Ужасно хотелось содрать с себя кожу вместе с одеждой и лечь под тёплое одеяло.
— Шериф Сандерс у себя? — обратилась я к дежурному офицеру.
— Скоро будет, можете подождать в его кабинете, — тут же отозвался он, хмуря брови. — Вас проводить?
— Нет, спасибо.
Еле переставляя ногами, я поплелась к уже знакомой двери. Она встретила меня теплом и лёгким запахом морской волны, что принадлежал одеколону Джоша. Присев на диван у окна, я прикрыла глаза, наконец-то облегчённо выдохнув.
***
Детский дом Джексона.
Одна неделя после похорон Аманды Уорд и Фреда Сандерс.
Каждый человек однажды почувствует себя пустым внутри. И эта пустота, как гнойная рана, будет убивать внутри человека всё, что когда-то не давало пропасть. Окончательно опустеть.
Моя гнойная рана была так свежа, что я всё ещё ощущала её где-то внутри. Её можно было почувствовать, но убрать невозможно. Боль нарастала так стремительно, что порой хотелось вырвать её вместе с мясом. Но только в эти минуты я ощущала себя живой, всё ещё способной хоть что-то чувствовать. Боль заставляла много думать, уходить в себя, но чем дольше я была наедине с собой, тем громче становились мысли в голове.
Они, словно рой пчёл, жужжали и жалили в самые больные места. Потому что они знали куда жалить — я сама их направляла. И со временем я начала бояться оставаться одна. Ведь тогда пчёлы жужжали громче обычного.
— Переживаешь, Мэри? — подала голос миссис Флинт, и её ладонь оказалась на моём плече. Я покачала в ответ головой, следуя за ней по коридорам Детского дома.
— Немного.
Скучные серые стены не мешали сосредоточиться на предстоящей встрече, хотя мне так хотелось думать о чём-нибудь другом, а не том, как вести себя и что сказать.
— Это нормально, Мэри, — тёплая улыбка разлилась на лице психилога. — Твоё беспокойство совершенно предсказуемо.
Я кивнула, облизнув сухие губы.
— Это же не первая ваша встреча. Когда вы ещё встречались? — Я раздражённо закатила глаза на её вопрос, но миссис Флинт будто бы не видела, что её разговоры, обычно направленные, чтобы отвлечь, сейчас никак не помогают.
— На похоронах родителей. Почему он приехал только сейчас? — Флинт не сразу заметила, что я остановилась. Она удивлённо посмотрела на меня и тяжело вздохнула. Сегодня должна была произойти моя вторая встреча с дядей, но обида душила так сильно, что желания видеть его не осталось. — Где он был всё это время? Почему думает, что я приму его? Я не смогу делать вид, будто всё замечательно. У меня просто не получится.
Женщина преодолела незначительное расстояние между нами, и я уткнулась в её шелковистые волосы. Но слёзы застряли внутри, так и не сорвавшись с ресниц. Психолог бережно гладила меня по голове, пока мне никак не удавалось решиться прикоснуться ладонями к её покрытой бежевой блузкой спине. Вместо этого руки безвольно болтались у моих ног.
— Ты обязательно задашь мистеру Сандерсу все свои вопросы, но не сейчас. — Она отстранилась от меня, держа свои тёплые ладони на моих щеках, чтобы я смотрела ей в глаза. — Вам обоим очень тяжело, но я знаю, что вместе вы справитесь с этим горем. Я говорила с твоим дядей: он очень желает встретиться с тобой. Ты не обязана делать вид, будто всё замечательно. Каждый человек имеет право на чувства. Не закрывай их в себе, Мэри, и не закрывайся от других. Тем более от тех, кто хочет тебе помочь, поняла?
Дождавшись кивка, она убрала руки, и я почувствовала, как прохладно всё это время было в коридоре. Флинт протянула мне свою ладонь, видимо, чтобы вместе идти дальше, но я лишь засунула руки в карманы и побрела дальше, оставляя женщину позади. Тишина помещения подхватила сначала её разочарованный вздох, а затем стук каблуков по кафелю. Всю оставшуюся дорогу до кабинета она держалась позади и молчала, а я больше не задавала ей вопросов.