Глаза неловко забегали по столикам, но ни от кого так и не удалось получить немого приглашения за стол. Теперь казалось, что на меня никто и не смотрел, а если удавалось столкнуться с чьим-то взглядом, то его почти сразу же отводили с неким недоверием, словно я могла им причинить вред. И среди всех этих голов мне всё же удалось найти знакомую, одиноко сидящую за столом, от скуки рассматривающую проходящих мимо подростков.
Словно по щелчку пальцев все взгляды устремились на меня, когда я сделала первые шаги в сторону брюнетки. На секунду показалось, что голоса стихли, но их место быстро занял шёпот. Шептались все. Но едва это могло как-то задеть меня, ведь сейчас меня больше интересовали карие глаза. Они буравили во мне дыры всё время, пока я занимала место напротив. И как только я с гордо поднятой головой заняла место за самым дальним столом, остальные поставили точку по отношению ко мне. Голоса возобновились, но колкие взгляды, точно пули, всё ещё врезались в меня со всех сторон.
— Из-за тебя на нас все смотрят, —
я подняла на неё глаза. Рут это сказала без иронии, без яда — просто, чтобы мне было известно. А мне было известно, поэтому я усмехнулась.
— И что? Пошли они, — и прежде чем я опустила взгляд и принялась протыкать несчастные макароны вилкой, Рут ответила мне такой же усмешкой.
— Неужели племянница шерифа больше не нашла знакомых? — удивлённо поинтересовалась Кэлб. Именно она в мой первый учебный день в этой школе пророчила мне много связей. Я покачала в ответ головой и оглянулась.
Несколько голов слишком резко, чтобы остаться незамеченными, отвернулись. В какой-то степени это выглядело даже забавно.
— Ты единственная, кто не смотрит на меня как на мусор, — вяло усмехнулась своим словам, приосанившись.
Полуулыбка возникла на её спокойном лице, но теплом от неё не тянуло. Было в ней что-то печальное и опустошённое. Она положила в рут кусочек хлеба и без насмешки проговорила:
— Может быть, потому что на меня смотрят так же? Что скажешь, я похожа на кучку дерьма, а?
Рут говорила спокойно, немного с вызывом, но то, как от навалившегося на неё гнева блестели глаза, можно было понять, что это её задевало. Возможно, если бы мне было не так плевать, меня бы тоже задевало. Я покачала головой.
— Я так не считаю...
Брюнетка улыбнулась краешком губ, с них сорвался приглушённый смешок, будто я только что ей говорила о невероятных вещах, вроде, существования единорогов.
— А они — да. И теперь, поздравляю, если продолжишь говорить со мной, то они и тебя начнут сторониться, — Рут кивнула на столики позади меня. — Твоё положение, знаешь ли, ещё можно спасти.
В столовой стало в разы тише, но когда я осмотрелась, оказалось, что все продолжали сидеть на своих местах. Косые взгляды бегали по нашим с Рут лицам, и мы обе понимали, что в данную минуту стали главной темой сплетен.
— Они и так меня игнорируют, поэтому мне абсолютно всё равно, — пожала плечами и схватила стакан, наполненный розовой жидкостью, сделав спешные глотки, словно так могла заглушить ту часть, которой было ещё не всё равно, которая так усердно сопротивлялась.
Но она не могла выжить внутри, пока была придавлена тяжёлым гнётом сложившихся обстоятельств и куда-то утекающего времени. Но продолжала бороться. Хотя бы что-то внутри меня боролось, пока я плыла по течению с опущенными руками. Потому что так было легче. Сопротивляться я никогда не умела.
Рут кивнула, наблюдая за тем, как я за несколько глотков осушила стакан и даже хотела предложить свой, но я отказалась. От нормального киселя там осталось одно название, больше походило на разбавленную воду с сахаром и остатками того, что здесь принято считать под словом "кисель".
— И всё-таки теперь я понимаю, почему тебя называют странной. Адекватный человек не будет добровольно опускаться на дно, когда ещё можно подняться, — иронично усмехнулась Рут, ковыряясь в собственной тарелке.
Я улыбнулась, потому что уже была на самом дне. В тот самый момент, когда осталась одна. Погружение заняло всего несколько дней, но этого хватило с остатком, чтобы достигнуть дна пустоты.
И возможно меня можно было вытянуть в дни погружения, если бы кто-то помог, если бы я сама хотела себе помочь. Теперь, чтобы вернуться, потребуется бесконечность.
— Мне уже нечего терять. Всё, что у меня было, давно утеряно. — Салат оказался безвкусный, но к моему большому счастью на столе оказалась соль, и появилась возможность исправить это безобразие. Рут выжидающе молчала, но я не спешила делиться с ней самым сокровенным, потому что оно принадлежало только мне и никому больше. Хотя для её понимания объяснить было необходимо, но перед этим я ещё раз уронила на салат солёные кристаллы. — Мои родители погибли чуть больше месяца назад. Именно поэтому мне безразлично то, что будут говорить обо мне эти грёбанные лицемеры. Я не ищу их одобрения.