Рут больше не говорила, и я была благодарна ей, что она не стала меня жалеть и не утопала в сожалениях. Я и сама с этим прекрасно справлялась, поэтому знаю, как от этого становится тошно. Салат оказался до жути солёными. Неужели нельзя нормально приготовить чёртов салат? Отставила тарелку подальше и откинулась на спинку стула, уперев взгляд в Кэлб. Она достаточно безразлично встретила его, но тут же опустила свой на еду.
— Что насчёт тебя? Почему тебя все так не любят?
— Меня не любит только определённый круг лиц, остальные — просто стадо баранов, которым удобней игнорировать моё существование, — неоднозначно отчеканила та, сохраняя на лице равнодушие.
— И всё-таки. Почему?
— Не считаешь, что ради традиции в каждой школе должен быть козёл отпущения? — взгляд Рут сделался холодней, а голос покрылся ледяной корочкой. — Как насчёт того, что эта роль просто досталась мне?
Я нахмурила брови, пытаясь понять насколько близки были её слова к сарказму, но лицо собеседницы оставалось для меня нечитаемым.
— У всего есть причина, — надавила я, но Рут даже бровью не повела.
— Как найдёшь мою причину, будь добра, дай знать.
Недолгая улыбка была свидетелем несерьёзности её слов, но больше она не произнесла ни звука, полностью отдав внимание своей тарелке. Своим молчанием она поставила точку на нашем разговоре. Несколько минут я ещё ждала, что с её губ спадёт пара фраз в её саркатично-прямолинейном стиле, но вместе с тем, как пустела еда на давно уже запачканной старым несмытым мыслом терелке, исчезала и надежда на беседу. Я поднялась со своего места, и стул заскрипел по кафелю, привлекая внимание. Рут не посмотрела на меня, когда я бросила на неё взгляд перед тем, как выйти из столовой.
Как только порог школьного кафетерия оказался за спиной, стало легче дышать. Голоса больше не тревожили, и можно было спокойно погрузиться в размышления, ненарушенные шумом. Первыми в голову вернулись утренние фотографии, и как бы мысли о них не вызывали холодок по коже, я при любой возможности взглянула бы на них ещё раз. Хоть сотню раз, если это как-то могло помочь. Но пока что мне не приходила ни одна идея в голову, как я могла помочь и не вызвать неодобрение у шерифа Сандерса, которое, скорее всего, появилось при небольшом вмешательстве в...
— Сандерс! — этот голос слишком хорошо засел в памяти, чтобы забыть его владельца. Обжигающее безразличие, которым он награждал всех без исключения, ассоциировалось только с ним.
Но я не остановилась, не обернулась и не земедлилась, а продолжала идти размеренным шагом, пока внутри полыхал интерес. Но вместе с ним хотелось, чтобы он и его дела не касались меня.
Громкий топот за спиной и через мгновение — тяжёлое дыхание с боку. Бежал.
— Сандерс, мать твою, ты глухая? — прохрипел Флетчер недовольно, и его увесистая ладонь оказалась на моём плече, заставляя замереть на месте. Я молчала, пока мои прищуренные глаза путляли по его румяному лицу.
Когда он отдышался, его рука сползла с моего плеча. Я бросила на него в последний раз безынтересный взгляд и зашагала дальше, пока не свернула в первый попавшийся коридор, наивно надеясь, что смогла от него отделаться. Но через мгновение он уже лениво плёлся рядом, едва волоча ногами по полу и спрятав руки в карманы джинс. Шли мы так, будто старые знакомые решили скоротать перемену в обществе друг друга. Словно так и должно быть.
— Вчера я думал, что ты придёшь, но ошибся. В чём дело? — его голос стал чуть громче, когда он повернул ко мне голову. Я была довольно высокой, но ему приходилась чуть выше плеча.
— Ни в чём. Просто твои игры мне не интересны.
Он фыркнул, но всё ещё продолжал идти рядом. Значит интересовало его не только это.
— Странно, а я подумал, что ты обязательно захочешь сунуть в это дело свой любопытный нос. Но и представить себе не мог, что ты окажешься настолько идиоткой, которая откажется от информации, когда та буквально сама шла к ней в руки.
Я вздёрнула подбородок и повернула в его сторону голову. Наши взгляды встретились, но его безразличный всё ещё оставался загадкой. И я не понимала, к чему был этот анализ моих действий, которым он как-то хотел зацепить меня или... Да какого чёрта он вообще хотел от меня?
— Шериф Сандерс мне предоставит любую информацию, которую я только захочу. Так что в твоих услугах я не нуждаюсь, уж извини, — плюнула ему в лицо порцией лжи в стиле Джошуа Сандерса. Желая поддеть побольнее, я не ожидала, что Кевин лишь театрально закатит глаза и продолжит идти, как ни в чём не бывало. Можно было подумать, что безразличия в нём больше, чем агрессии, но стоило только вспомнить налитые кровью его глаза два дня назад, как становится не по себе.