— Ты не посмеешь! — Кто-то из селян, не вы¬держав, метнулся к ней. Но, натолкнувшись на грозный взгляд Конана, осекся и попятился.
— Говори! — рявкнул киммериец, нависая над пленницей.
Из толпы снова послышались вопли:
— Не слушай ее, чужак! Не смей! И даже:
— Лучше убей ее!..
Но звучный колдовской голос с легкостью пе¬рекрыл все эти возгласы. У северянина было та¬кое впечатление, словно они в этом огромном за¬ле остались одни, и женщина рассказывает ему свою историю негромким, доверительным голо¬сом, словно давнему хорошему другу…
— Ты не задумывался, почему эту долину именуют Долиной Унгорона? — спросила она. — И почему тут нет крестьянских домов, а только этот замок… хотя все эти люди, — она обвела взглядом толпу, — утверждают, что жили здесь. Впрочем, в этом, единственном, они говорят правду. Почти…
— И что же это за замок? — заинтригованный, против воли спросил Конан.
— Унгорон был магом. Очень сильным и из¬вестным на весь мир…
— Никогда о таком не слышал, — презритель¬но хмыкнул варвар. Ну почему каждый жалкий шарлатан-колдунишка вечно мнит себя пупом земли?
Но женщину ничуть не смутило презрение в его голосе.
— Это было почти полвека назад, — молвила она. — Полвека назад он создал меня…
— Создал? Так ты… Она кивнула.
— Да, я не человек. Точнее, не вполне человек, ибо вызванную им сущность Иномирья Унгорон все же вселил во вполне земное, смертное тело… которое, правда, потом изменилось под действи¬ем колдовства.
Значит, вот, что означали слова, с которыми отец Кайты обратился к ведьме. Конечно, она и не могла постареть…
— Продолжай, — сухо велел ей Конан. — За¬чем он создал тебя.
— Чтобы использовать в своих целях, зачем же еще! — Женщина невесело хохотнула. — Все люди одинаковы… С моей помощью он хотел до¬быть себе славу, власть и богатство.
— Вот как? — Конан заинтересовался. Конеч¬но, он помнил, что перед ним убийца, и был по¬лон решимости покарать ее, но все же… — Ты да¬ла ему все это?
— Да.
Заслышав этот простой ответ, толпа селян вздохнула и едва слышно застонала, словно еди¬ный организм… словно раненый зверь.
— Дело в том, что я могу предсказывать буду¬щее, — прошептала женщина едва слышно. — То есть, не совсем «предсказывать», ибо будущее не¬предсказуемо по самой сути своей. Но если чело¬век знает о какой-то развилке в своей жизни, о возможности выбора, то от меня он узнает, что получит, ступив на избранную тропу… Унгорон продавал эту мою способность. Продавал очень дорого — всем, кто способен заплатить.
Она помолчала. А потом, внезапно изогнув¬шись под рукой киммерийца, который по-преж¬нему держал у ее горла нож, повернулась, чтобы взглянуть ему прямо в глаза.
— Хочешь знать, как это происходило? Что должен был сделать человек, чтобы получить от меня ответ?..
Против воли, северянин уставился в ее сереб¬ристые глаза, в глубине которых плескалась боль. Он хотел бы солгать, но почему-то не смог.
— Я слышал… — вымолвил он через силу. — Слышал о весталках богов, который предвещали грядущее после соития с мужчинами. Таков и твой дар тоже?
Ведьма кивнула.
— Это так. Человек должен возлечь со мной — и получит ответ.
— Человек? — Он нахмурился. — Мужчина?
— Не обязательно. Пусть одна из этих… — колдунья пренебрежительно кивнула в сторону женщин в толпе, — …подойдет сюда и посмотрит на меня. Как можно ближе…
Конану пришлось рявкнуть на них дважды и вновь пригрозить прирезать пленницу, прежде чем мать Кайты повиновалась. И тогда глазам варвара явилось чудо.
Под горящим алчностью взором женщины фигура колдуньи внезапно утратила четкость очертаний, сделалась текучей, словно белесый туман, — а затем перед Конаном оказался юноша с белоснежными волосами и серебристыми озер¬цами глаз. От неожиданности, варвар едва не вы¬пустил пленника.
Когда он взглянул вновь, ведьма вновь стала собой. Впрочем, мог ли он знать наверняка, како¬во ее истинное обличье? Северянина передерну¬ло.
— Так значит, и мужчины, и женщины, да? — задал он уже ненужный, в общем-то, вопрос.
Колдунья кивнула.
— Так решил мой хозяин. Видишь ли, он не желал упустить никакой возможности. Женщины ведь тоже платят за прорицания…
— Но разве ты не могла отказаться? Сопро¬тивляться? Спастись бегством, в конце концов? — Варвар попытался вообразить себе участь этой… этого существа, и ему стало не по себе. Ведьма покачала головой.
— Унгорон слишком хорошо все продумал. Его чары держали меня в повиновении. Я была бессильна. Он приводил ко мне всех, кто этого хотел, — и я давала им то, чего жаждала их ду¬ша. Я ненавидела каждое мгновение этой жизни… но чары мага не позволяли мне даже покончить с собой!
Она вскинула руки, и на запястьях Конан за¬метил тонкие ниточки давнишних шрамов.
— Так что же случилось с колдуном? — резким голосом спросил он, пытаясь заглушить вспыхнувшую жалость к этому созданию. — Ты нашла способ разделаться с ним.
Женщина кивнула и указала на толпу, по-прежнему пожиравшую ее глазами, словно псы — лакомую кость. Они больше не пытались помешать ей говорить, но жадно впитывали каждое слово, покачиваясь, точно зачарованные.
— Эти люди помогли мне. Бывшие слуги колдуна — они жили здесь, в замке. Его стражники, виночерпии, лакеи, кухарки… Хозяин любил пышность, и здесь всегда было полно народу. Я подружилась с одной девушкой, что ухаживала за мной. Она передала мой план остальным. Они убили Унгорона. Я плакала три дня, от радости, что наконец обрела свободу…
— И что же? — впрочем, у Конана возникло неприятное ощущение, что он уже знает ответ.
— Я была в долгу перед моими спасителями. Я не могла оставить их просто так, не отплатив за доброту. Сперва один из них пришел ко мне, слезно моля о предсказании, затем — другой, третий… Я не отказывала. Ведь я хотела быть благодарной. И к тому же, я столько раз уже делала это… еще один раз, или два не играли значения. Я даже радовалась, что могу хоть так отпла¬тить им добром за добро… Но потом…
— Они стали слишком алчными, да? — помог ей Конан.
Ведьма кивнула. По щекам ее медленно скатывались слезинки.
— Это началось постепенно. Я даже не успела ничего понять. Сперва они спрашивали о действительно важных вещах, но потом… Потом они уже ничего не хотели делать без предсказаний. Девицы спрашивали, с кем им пойти на свидание. Мужчины — в какую сторону лучше пойти на охоту, или где искать потерявшуюся козу… — Она невесело хохотнула. — Один-единственный раз я решилась наконец отказать. Сказала, что больше не могу. Что они жестоки со мной, 'как мой прежний хозяин… И они оставили меня в покое. Веришь ли? — она обратила свой взор на северянина.
Тот покачал головой.
— Почему-то не верю.
— А вот я поверила. И ела с ними вечером. И пила вино, как всегда. А когда проснулась… — Она помолчала, борясь с нахлынувшими воспоминаниями. — Если бы могли пройтись по замку, я бы показала тебе комнату, где они заперли меня. И ложе, к которому привязывали… Ведь, в отличие от Унгорона, они не владели магией, принуждающей к покорности. Но их способы оказались ничуть не менее действенными.
— Это правда?! — Яростным взором Конан обвел толпу. Селяне молча отводили глаза. Никто не решился ответить.
И тут неожиданно Кайта выскочила вперед.