— Мальчик поступит на казенный счет, его успеваемость это позволяет.
Отец, ворча, сдается:
— Может, и стоит попробовать, парнишко и впрямь путный, не как другие протчие.
Итак, в этот день принято решение: не мать со своей вендской кодлой и не отец с узелком за плечами покинут наш дом, нет, это я сам уйду в изгнание. Я даже рад покинуть театр боевых действий.
Детектив Кашвалла проведала, что в кухню вошел кто-то, с кем ведутся переговоры, теперь ей надо разузнать, кто именно приходил и о чем именно велись переговоры. На случай такой неотложной разведки она всегда оставляет несколько предметов из своего верхнего хозяйства у нас внизу, на кухне, предметов, умышленно забытых, чтобы затем их можно было обнаружить с громким радостным возгласом.
Не успел Хайер уйти, как Кашвалла в моем присутствии уже рапортует дедушке, что меня отправляют в выжшую школу в Гродке и что я больше не буду жить дома.
— А ты там приживешься? — спрашивает дедушка. — Этот тип внизу (ни дедушка, ни бабушка даже не произносят больше имени моего отца), этот тип прям так сказал: надо попробовать, он у нас парень путаный.
Я бурно протестую:
— Отец сказал не «путаный», а «путный».
Я не могу втолковать бабусеньхе, что «путный» — это одно, а «путаный» — совсем другое.
— Все едино, — завершает спор дедушка, — коли-ежели он подастся в выжшую школу, из него потом аблакат выйдет. — Перед мысленным взором дедушки встают райские времена, когда он при своих многочисленных тяжбах сможет безвозмездно пользоваться юридической помощью.
Румпош составляет выпускное свидетельство, из которого явствует, что директор выжшей школы заполучит для дальнейшей обработки отнюдь не худшего из Румпошевых питомцев: религия — очень хорошо, немецкий — очень хорошо, природоведение — очень хорошо, ну и так далее. Все очень хорошо, вот только физические упражнения — не вполне удовлетворительно. Ясное дело, я ведь не умею взбираться на канат. А верховая езда разве не физическое упражнение? А сельскохозяйственные работы, погрузка сена, пахота, боронование, окучивание, — не физические? А стоять на телеге, ни за что не держась, когда лошадь вдруг понесет, — не физические? Разве не осыпали меня похвалами зрелые мужчины, когда я на конской ярмарке ухитрялся пускать галопом самых разбитых кляч? Разве я не упражнял наилучшим образом свое тело во время всех этих физических упражнений?
Подходит день подачи заявлений.
— Лучше мне побывать в Гродку, — заявляет мать, — я лучше по-культурному умею, как ты.
— Ну и отчепись, — говорит отец.
По прибытии в Гродок мы первым делом наносим визит семейству Балтин. Хозяина там звать Юро, хозяйку — Мина. До того как Мина вышла замуж, она была уроженная Кэлерс, и к тому же кумпанка моей матери, они вместе работали на сукноваляльной фабрике. Сейчас Юро и Мина Балтин на пару отправляют швейцарские обязанности в гродском лицее и в женской народной школе. Они занимают четыре подвальных комнаты большого здания. Мина Балтин вся из себя очень благородная и уважает прогресс, все равно как моя мать: «Мы, знаеть ли, занимаем souterrain[15] лицея». Услышав такие слова, многие представляют себе что-то неслыханно благородное.
Мина Балтин вступила в брак, уже имея ребенка, девочку. Юро Балтин никаких детей до вступления в брак не имел, и совместно они тоже никого на свет не произвели, но детей любят, особенно мальчиков, и давно уже хотели поселить у себя какого-нибудь мальчика, а теперь хлопотать не к чему, теперь у них поселюсь я.
Все, решительно все должно быть так, как распорядились за меня взрослые: сдав вступительные экзамены в гимназию, сразу после пасхи я должен стать на постой у Балтинов, но предварительно во мне самом надо кое-что переделать, к примеру рукава моих рубашек. Я ношу рубашки с длинными рукавами, их надо в соответствии с требованиями молодежной моды подкоротить. Мина Балтин видела такие рукава у сыновей ректора: рукава должны кончаться там, где начинаются бицепсы, далее следует упразднить мои шерстяные чулки, а штанины должны кончаться выше колена. Только в таком виде, и ни в каком другом, Мина Балтин готова взять меня на полный пензион, и с этой минуты Мина становится мне глубоко несимпатична, поди знай, что еще понадобится отрезать и подкоротить во мне, чтобы ей угодить.
Моя мать сгорает от стыда, поскольку, несмотря на Модный журнал Фобаха, она так отстает во всем, что касается моды для учеников выжшей школы. Всего бы охотней она тут же на глазах у Мины Балтин отчекрыжила рукава у моей рубашки еще раньше, чем мы предстанем пред светлые очи директора выжшей школы.