После сентября в литературном творчестве Лавкрафта снова наступило затишье. За последние три месяца того года он написал только яркое стихотворение в «странном» стиле «Октябрь» (восемнадцатого октября) и симпатичное поэтическое поздравление с днем рождения «К Джорджу Уилларду Кирку» (двадцать четвертого ноября). Затем в середине ноября Лавкрафт заявил, что «У. Пол Кук требует от меня статью, посвященную ужасному и странному в литературе»106 для нового журнала Recluse. «Я подготовлю ее не спеша», – добавил Говард. И действительно, спустя почти полтора года он все еще добавлял финальные штрихи к эссе «Сверхъестественный ужас в литературе».
К написанию статьи он приступил в конце декабря, а к началу января уже были готовы первые четыре главы (о готической литературе, вплоть до «Мельмота Скитальца» Метьюрина). В то время Лавкрафт как раз читал «Грозовой перевал» Эмили Бронте, о котором впоследствии написал в конце пятой главы эссе107. К марту он успел подготовить седьмую главу, посвященную Э. По108, а к середине апреля «наполовину одолел Артура Мэкена» (глава 10)109. Работа была организована довольно специфичным образом: Лавкрафт попеременно то читал, то писал о конкретном авторе или периоде. Из первоначального упоминания данного проекта не сразу становится ясно, что Куку требовалась историческая монография, ведь статья «об ужасном и странном в литературе» вполне могла быть теоретической или тематической, но Лавкрафт истолковал его задумку именно таким образом. Вынужденный выбор подхода он объясняет Мортону так:
«С моей никудышной памятью я быстро забываю подробности всего, что читал за последние полгода или год, поэтому, чтобы со знанием дела прокомментировать выбранные мною отрывки, для начала мне пришлось внимательно их перечитать. Добрался я до „Отранто“ [„Замок Отранто“ Хораса Уолпола] и начал выискивать все необходимое, чтобы понять, какой же там, черт возьми, сюжет. Со „Старым английским бароном“ та же ситуация. А когда дело дошло до „Мельмота“, я тщательно изучил два фрагмента из антологий, других вариантов у меня и не было – глупо ведь пускаться в хвалебные речи, даже не прочитав творение целиком! „Ватека“ и „Истории Ватека“ я тоже был вынужден перечитать, а позапрошлым вечером я снова от корки от корки изучил „Грозовой перевал“»110.
Временами Лавкрафт был чересчур скрупулезным. Он потратил целых три дня на чтение произведений Э. Т. А. Гофмана в Нью-Йоркской библиотеке, хотя в итоге посчитал его занудным и в эссе посвятил ему всего лишь половину абзаца, сказав, что Гофмана, скорее, можно отнести к гротескному, а не к «странному» жанру. Впрочем, иногда Лавкрафт шел и более коротким путем: например, два «отрывка из антологий», по которым он изучал «Мельмота Скитальца» Метьюрина, можно найти в сборнике Джорджа Сейнтсбери «Таинственные рассказы» (1891), где также приводились отрывки из книг Анны Радклиф, М. Г. Льюиса и Метьюрина, и в потрясающей десятитомной антологии Джулиана Готорна «Запертая библиотека» (1909), которую Лавкрафт приобрел в 1922 году во время одной из поездок в Нью-Йорк. Он во многом опирался на сборник Готорна, именно по нему цитировал греко-римскую «странную» литературу (историю о привидениях Апулея и письмо Плиния к Суре) и четыре рассказа французских соавторов, писавших под общим именем Эркманн-Шатриан.
К тому времени Лавкрафт, естественно, прочитал большинство значительных работ «странного» жанра, однако продолжал открывать для себя что-то новое, например, двух высоко оцененных им авторов, о которых он впервые узнал в то время. Сначала, еще в 1920 году, по рекомендации Джеймса Ф. Мортона Говард почитал Алджернона Блэквуда (1869–1951), но тогда, что любопытно, писатель не очень-то его заинтересовал: «Не могу сказать, что я в восторге, потому что Блэквуду чего-то недостает для создания по-настоящему пугающей атмосферы. Во-первых, он излишне многословен, а во-вторых, описываемые им ужасы и странности слишком уж символичны – именно что символичны, а не убедительно шокирующие. И символизм его далек от вычурности, которая делает Дансени таким выдающимся рассказчиком»111. Лавкрафт снова упомянул Блэквуда в конце сентября 1924 года, когда сообщил, что читает его сборник «Слушатель и другие рассказы» (1907), где в том числе содержался рассказ «Ивы» – по словам Лавкрафта, «пожалуй, самое поразительное творение сверхъестественного толка из прочитанных мной за последнее десятилетие»112. В дальнейшие годы Лавкрафт, не задумываясь, называл (и, думаю, был прав) «Ивы» величайшим из «странных» рассказов, а на второе место ставил «Белых людей» Мэкена. Потом Блэквуд упоминается лишь в начале января 1926 года, но к тому времени Лавкрафт прочитал уже несколько его ранних сборников, в том числе «Затерянную долину и другие истории» (1910) и «Невероятные приключения» (1914). Он еще не читал «Джона Сайленса, необычайного врача» (1908), однако вскоре ознакомится с этим сборником, и некоторые рассказы покажутся Лавкрафту очень сильными, хотя другие, на его взгляд, будут подпорчены повальным использованием «детектива-ясновидца».