Харди ставит чайник и насыпает в заварник какую-то травяную смесь, которая вроде как должна успокаивать.
— В этом районе не я один личность знаменитая, тут много таких, вот всякие придурки и бродят тут, фоткают наши рожи после очередной попойки. В прессе много трепались о внебрачном ребёнке Тейлора, вот он и прицепился к тебе. Сделает пару снимков и отвалит, не накручивай себя почём зря.
Бен заваривает чай и ставит чашку прямо перед Роджером, тот крепко вцепляется в нее всё ещё продрогшими руками. Словам Бена хочется верить, и, казалось бы, он всё по полочкам разложил, но внутри всё равно тянет чем-то неприятным, пугающим.
— Роджер? — вопросительно тянет Харди, взглядом спрашивая, всё ли в порядке. Молчание Роджера беспокоит его.
Роджер неискренне улыбается и кивает просто потому, что не хочет грузить Бена ещё больше своими бреднями. Бен возвращает улыбку, но, конечно же, более искреннюю, и мягко прикасается к его плечу, пытаясь поймать взгляд.
— Я в душ тогда забегу. Я быстро.
— Не торопись, — отвечает Роджер, утыкаясь взглядом в свою чашку.
Он старается послушать совета и не накручивать себя почём зря, но сделать это довольно тяжело, когда ты уже и так накручен до предела. Роджер не чувствует себя в безопасности, ему не спокойно и, откровенно говоря, страшно, хотя трусом Роджер себя никогда не считал.
Роджер долго не думает, скорее, поддаётся инстинктам - единственное место, где он всегда чувствует себя в безопасности, это рядом с Брайаном, именно поэтому он звонит ему, сбивчиво рассказывая свою поистине идиотскую историю. Брайан, в отличие от Бена, не просит на это забить и о журналистах не говорит ни слова, а буквально приказывает сидеть дома и ждать его, и Роджера на самом деле это полностью устраивает.
***
За всю ночь Брайану удаётся вздремнуть от силы пару часов. Немолодой организм, давно отвыкший от таких нагрузок, высказывает своё возмущение головной болью и полностью разбитым состоянием. Кофе не помогает взбодриться, а желание распутать ситуацию лишь запутало её ещё больше.
Брайан перечитывает отчёты и вычисления Моррисона, наверное, раз по сто, до того, что может без труда пересказать всё наизусть. Ему приходится вспомнить всевозможные формулы, чтобы в итоге прийти к довольно странным выводам: то, что перенесло Роджера сюда, напоминает такую гипотетическую особенность пространства-времени, что в народе именуется “кротовой норой” или просто “червоточиной”.
Как учёный, Брайан знает, что факт существования “червоточин” весьма сомнительный, с другой стороны, за долгие годы своей жизни он понял, что недоказанное наукой вовсе не означает отсутствие этого явления как такового. В конце концов, было время, когда люди называли звёзды дырками в небе, так что, вполне возможно, что существование “червоточин” не доказано лишь потому, что люди ещё недостаточно продвинулись в изучении космоса, чтобы их отыскать.
Одним словом, энергия, перенёсшая Роджера сюда, имеет явно космическое происхождение, но с минералом у неё общего нет от слова “совсем”.
В своё время Брайан долго изучал возможности перемещения во времени, и история с “червоточинами” всплывала не один раз. Возможно, нахождение такой могло бы полностью изменить жизнь человечества в целом, но, чтобы создать такой пространственно-временной тоннель, мало найти “кротовую нору”, её нужно превратить в работающий механизм. А создать двигательную установку, способную ускорить один конец червоточины до около световой скорости, а после - вернуть всё в исходную точку, человечество пока что не в силах, по крайней мере, Брайан таких людей не знает, а он собрал в своей лаборатории лучших. Да и теория эта довольно сомнительная, если уж на то пошло.
В общем, выводы, к которым он приходит, скорее подкидывают проблем, чем хотя бы на пару шагов подводят к разгадке.
Брайан почти что засыпает, сидя в кресле и бесцельно пялясь на формулы, составленные несколькими часами раннее, когда звонок по зашифрованному каналу снимает сон как рукой.
Моррисон, как истинный заговорщик, просит встретиться где-нибудь подальше от офиса, так как в конторе сейчас творится настоящий переполох. Брайан не спрашивает, нашёл ли тот что-то, потому что по голосу слышит, что Мик явно хочет что-то рассказать, впрочем, ему и самому есть чем поделиться. Брайан выбирает людное место в надежде слиться с толпой. Он почти уверен, что главный офис следить за ним не станет, ведь, несмотря на контроль извне, Брайан всё ещё остаётся тем, кто основал эту лабораторию и помог запустить минерал в работу, тем не менее Моррисон в своём шатком положении вполне может стать тем, на кого спустят всех собак. Он заряжал эти несчастные браслеты, что в итоге сыграло с ним в злую шутку.
В торговый центр Мэй приезжает немного раньше и в полной экипировке типичной знаменитости, солнцезащитные очки он не снимает даже в помещении, хотя знает, что в большой степени его узнают лишь по густой шевелюре, не изменившейся ни капли за всю жизнь. К счастью, сейчас людям куда интереснее смотреть в свои телефоны, чем по сторонам. Он устраивается в небольшой кофейне и успевает выпить чашку крепкого кофе, прежде чем за его столик усаживается Моррисон в компании Исиды и Арктура. О том, что тот будет не один, Брайан не знал.
— Нас отстранили, — первым делом говорит Арктур.
Если честно, Брайан с самого начала ждал чего-то подобного.
— Это временно, к тому же, нехватка минерала не позволяет сейчас полноценно задействовать перемещения, — отвечает Мэй, прекрасно осознавая, что агентов это вряд ли успокоит.
— Всё чаще мне кажется, что нехватка минерала - совсем не случайность, — задумчиво произносит Исида.
Исида всегда отличалась каким-то сверхъестественным предчувствием, может быть, будучи сообразительной по своей природе, а может быть, просто побитая жизненным опытом. Брайану всегда казалось, что ей самое место в лаборатории, но она почему-то раз за разом выбирала жизнь агента по перемещениям. Брайан знал, что те, кто прыгают по времени, зачастую не имеют ничего, что держало бы их тут. Брайан искал людей, которые хотели сбежать, и Исида была одной из таких.
— К черту, давайте уже закончим это непродуктивное нытьё и обсудим диверсанта, который влез в наши разработки! — возмущённо бросает Моррисон, явно привлекая к себе много ненужного внимания со стороны.
Брайан нервно шикает на него, предлагая держать свои эмоции в узде и делиться своими ночными выводами. На что Моррисон только нервно постукивает пальцами по столу и пожевывает нижнюю губу.
— Я взял образцы с их одежды и волос, что и нужно было сделать в первую очередь.
Брайан тоже не понимает, почему они упустили это с самого начала.
— Конечно, если бы кто-то не прыгал по времени как на скакалке, найти нужные частицы было бы проще, — Мик бросает на агентов укоризненный взгляд, — да и насчёт отстранения я этих псов из главного офиса даже поддержу, эта парочка придурков нахватала облучения на месяцы вперёд.
— Мы ведь извинились, никто не думал, что так выйдет, — говорит Арктур.
Брайан недовольно шикает и просит Моррисона продолжать:
— Без лишней информации, давай по делу.
— А что по делу? Всё охренеть как прозаично! На этой парочке те же частицы энергии, что и на вашем дражайшем Роджере. В меньшей степени, конечно, их, судя по всему, только зацепило малость, но всё же довольно ощутимо. Эта энергия вывела минерал из строя и впитала его энергию, поэтому тот и был истощён.
— Значит, был кто-то третий, — подтверждая свои неутешительные догадки, говорит Брайан.
— Кто-то, кому для перемещений минерал либо не нужен, либо он мастер наёбывать всех вокруг! — делает вывод Моррисон, возбужденно жестикулируя.