— Прости, Бен, но нам нужно ехать, — говорит он и позорно убегает, чувствуя на себе испепеляющий взгляд мальчишки. Что там надумал себе Харди, остается только догадываться, но настоящая проблема сейчас молча, - что уже само по себе - недобрый знак, - сидит на заднем сидении, и Мэй, садясь в машину и посмотрев в зеркало заднего вида, ловит его настороженный взгляд, быстро отводя глаза.
О том, что карта лежит в его кошельке, Роджер не говорит при Бене, предпочитая доехать до дома и вытянуть из Брайана правду самостоятельно.
***
В машине Роджер ведёт себя на удивление тихо, только задумчиво пялится в окно и иногда лезет в телефон, листая ленту инстаграмма, так, будто делал это всегда. Когда (если) Роджер вернётся в своё время, ему будет трудно привыкнуть к отсутствию айфона под рукой, Брайан прикипел к благам цивилизации так, что даже не помнит, как жил без них когда-то, а, к слову сказать, большую часть своей жизни он обходился допотопными средствами связи.
В мнимое спокойствие Роджера Брайан, конечно же, не верит, уже давно изучил его вдоль и поперёк, чтобы хоть на секунду усомниться в том, что разговору быть, и душу из него вытрясут всю, пока до правды не докопаются. Поэтому всю дорогу до дома Мэй пытается придумать правдоподобную ложь.
Они молчат ровно до того момента, пока не закрывается входная дверь квартиры Брайана, отрезая любые пути к отступлению. Мэй чувствует на себе прожигающий до костей взгляд голубых глаз, ощущая себя кроликом на пути голодного удава.
— Сам расскажешь, или в “угадайку” играть будем? — подаёт голос Роджер, переходя сразу к делу.
О том, что Брайан разговаривать не хочет, говорит всё: закрытая поза, явное недовольство на лице и желание сменить тему.
— Может быть, зайдём для начала, а потом ты мне расскажешь о придурке, который тебя преследует?
Роджер стягивает с себя кеды и парку, послушно следуя за хозяином дома на кухню, но от своего не отступает, в конце концов, его пиздец как сильно заколебали секреты и бесконечная ложь, которая в это время, кажется, стала нормой.
— Я бы всё-таки хотел тебя послушать.
Брайан тяжело вздыхает, вплетает пальцы в курчавые волосы и смотрит исподлобья, а в ореховых глазах - вся усталость прожитых лет.
— Я ведь всё уже сказал, Роджер, — отвечает он, наивно собирая крупицы надежды на то, что этого разговора удастся избежать.
Брайан знает - рассказать правду всё равно придётся, впрочем, он с самого начала понимал, что даже идеально распланированная ложь имеет свойство рано или поздно вскрываться, и ответственность за неё всё равно придётся нести, хочешь того или нет.
— Бри, не езди мне по ушам, и придурка из себя строить тебе не идёт! Ты и сам прекрасно знаешь, что карта твоя всё время у меня была, и в квартиру ты явно не за этим лазил! — раздражённо нахмурив светлые брови, бросает Роджер.
Врать дальше смысла просто нет. Но, может быть, это даже к лучшему: учитывая всё произошедшее и ещё не случившееся, но явно не сулившее ничего хорошего, открыться Роджеру придётся. Вот только как сделать это так, чтобы в его глазах не занять место главного злодея, Брайан не знает, ибо все слова в его голове звучат нелепо и выставляют его в не лучшем свете.
Он бросает полный надежды взгляд на Роджера, что выжидательно пялится в ответ.
Брайан хотел бы запомнить его таким навечно: молодым, красивым, с неудержимой энергией и упрямством в больших глазах, с его невыносимым взрывным характером и вечно лохматой копной светлых волос. По крайней мере, прежде чем потерять его снова, в прямом или же метафорическом смысле, Брайан получил от жизни лучший подарок - время вместе, о котором он уже и не мечтал.
Брайан готов к разговору, готов раскрыть все карты, и будь что будет, может быть, Роджер сможет его понять, раньше он был единственным, кто мог. Вот только у судьбы, кажется, другие планы, потому что звонок из офиса Брайан проигнорировать не может, так же как и просьбу-требование прийти. Кажется, Моррисон снова был прав, и дела у них хуже, чем казалось изначально.
— Мне нужно отъехать, — говорит он, на что Роджер буквально пышет сарказмом.
— Я почему-то не удивлён.
Брайан понимает, что со стороны это и правда выглядит как попытка сбежать.
— Слушай, Роджи, это правда важно, мы продолжим, когда я вернусь.
— Тут ты угадал, не думай, что сможешь съехать с темы, — отвечает тот и резко поддаётся ближе, буравя его взглядом.
У Брайана сердце срывается в presto, ладошки потеют как у школьника - слишком давно Роджер не был так близко, до того, что на губах чувствуется его дыхание, оседая где-то под сердцем привкусом табака. Боже, это было, кажется, в прошлой жизни, а Брайан до сих пор помнит вкус его губ.
Брайан за свою долгую жизнь научился цеплять маски, заталкивая все свои чувства в задницу, да и не сложно это было, учитывая, что Тейлор по праву мог занять первое место в состязании самых невнимательных людей, но на секунду в глазах Роджера мелькает что-то словно прозрение или ещё какая хрень, но виденье исчезает слишком быстро, Роджер отстраняется и уходит, оставляя после себя привычный шлейф табака. А Брайан всё дорогу до офиса не может успокоить своё чёртово сердце и заставить себя думать о чём-то кроме голубых глаз.
Тем не менее встреча с представителями из главного офиса быстро возвращает его в реальность. В своё время Брайан искал людей, способных руководить и анализировать. Тех, кто смог бы скрыть лабораторию от лишнего внимания и создать из неё видимость чего-то обыденного, не выделяющегося среди массы других частных предприятий. Фонд помощи животным был именно тем, что идеально вписалось в жизненные ориентиры Мэя, он смог объединить две важные цели в одну и, скинув с себя большую часть ответственности, Брайан совсем не заметил, как главный офис получал всё больше влияния, в итоге контролируя уже почти всё.
Эбигейл Фицджеральд такая же безликая, как и все работающие там, когда-то давно Брайан лично доверил ей управление документацией и безопасность конторы, а сегодня она сообщает ему, что, вероятней всего, все разработки придётся приостановить.
— Мы считаем, что есть все основания предположить нестабильность минерала. С самого начала его работа давала множество причин сомневаться в безопасности таких перемещений, но последний случай лишь подогрел эти подозрения, - чопорно заявляет женщина.
— Вы даже не разобрались, что произошло, к чему останавливать разработки, если толком даже не ясно ничего? — конечно, в какой-то степени Брайан даже рад, что главный офис не пытался копать в нужном направлении.
— В том то и дело, что не разобрались. Вы ведь понимаете, что агенты могли навечно остаться в прошлом? — с явным неодобрением бросает женщина.
Конечно же, Брайан всё это прекрасно понимает, и если бы не Роджер, застрявший здесь по его вине, возможно, он даже не стал бы спорить с приостановкой. В последнее время минерал и правда ведёт себя непредсказуемо. С другой стороны, он всё ещё считает, что Исида с Арктуром во многом сами виноваты в случившемся, так как не решались связаться с ним с самого начала и попросить о помощи.
— Я всё замечательно понимаю, но нестабильность минерала пока что лишь ваши предположения.
— Именно поэтому я настаиваю на временной заморозке всех разработок, в конце концов, если минерал на самом деле окажется нестабильной энергией, мы должны помнить, что с ним работают люди, и каждый раз, заправляя браслеты и отправляя их в никуда, мы рискуем их жизнями. В этот раз минерал самостоятельно истощил свои ресурсы и грозил агентам вечным заключением в чужом мире, но что если в следующий раз последствия станут более плачевными? Что если кто-то погибнет?
Эти слова заставляют Брайана задуматься. Они с Моррисоном слишком хорошо изучили все возможные действия минерала и его побочку, и он с уверенностью может сказать, что о летальном исходе речи нет, но навредить эта энергия может. В этот момент он не думает об агентах, только о Роджере и о том, что нестабильность энергии может навредить конкретно ему. Может быть, им и правда не стоит спешить.