В судьбе военного человека с незаурядными способностями иногда наступают моменты, которые являются переломными в его карьере, жизни. Одного возносит случай, встреча с влиятельной особой. Тут появляется возможность «показаться», войти в расположение, завоевать симпатию. А там поехали, поскакали, успевай лишь ладно и вовремя подать себя, — заказывай новый мундир, меняй эполеты. Так было с Аракчеевым. Надо оговориться. При Павле I — одно, Александре I — другое, Николае — третье. А вот Траверсе обскакал всех. И при Екатерине II, и при Павле I, и при Александре I. Правда, Николай не терпел воров, здесь маркиз споткнулся. Но оба, и генерал и адмирал, «дослужились» до министров.
Слава Богу, не такими избранниками прирастала военная слава России.
Лазарев относился к тому кругу военных, в котором, конечно, было принято понятие карьеры, но при этом ее всегда напрямую связывали со служением отечеству. Не всегда и не всем удавалось проявить талант военачальника в схватке с неприятелем, где требуется не только личная отвага, стойкость и мужество, но часто успех дела зависит от быстро принятых решений, и от них зависит жизнь сотен, тысяч людей и даже победа в сражении.
В Наварине пришел черед Михаила Лазарева проявить свои недюжинные способности и определить на долгие годы свою нелегкую судьбу.
С поврежденными парусами, рангоутом и такелажем, убитыми и ранеными еще на подходе к месту боя вступил в сражение «Азов».
Из рапорта вице-адмирала Л. Гейдена Николаю I: «…корабль «Азов» только что входил на рейд, как вдруг открыт был на него огонь из разных направлений с 5 кораблей большого ранга, с фрегатов и с крепостей, при входе устроенных; но неустрашимый капитан Лазарев 2, поставив корабль «Азов» в назначенное место, произвел столь сильный и беспрерывный огонь, что в скором времени огонь неприятельских кораблей начал умолкать».
Далее Гейден докладывал царю: «Корабль же «Азов»… тогда сам окружен был неприятелем, много помог английскому адмиралу, который сражался с 80-пушечным кораблем, имевшим флаг Мухарем-бея, ибо когда сей последний по причине перебитого у него шпринга повернулся к «Азову» кормой, то 14 орудий немедленно были на сей предмет отделены с левой стороны и действовали около получаса с таким успехом, что разбили ему, так сказать, всю корму, и когда в констапельской и каюте оного сделался пожар и народ употреблял все усилия, чтобы погасить оный, то сильный же картечный огонь с «Азова» уничтожил сие намерение их, через что неприятельский корабль вскоре обнялся пламенем и, наконец, взорван был на воздух».
А вот как описал действия «Азова» лейтенант Логин Гейден: «Корабль «Азов», покрытый густым удушливым дымом, осыпанный ядрами, как градом, стал на якорь со шпрингами и произвел страшную всеразрушающую пальбу, и положение «Азии» переменилось. Ее сопротивники один за другим от совокупленного действия уклонились под ветер в самом ужасном состоянии, но тут «Азов» обратил на себя общее внимание врага, ярой злобой противу него воскипевшего. Ядра сыпались отовсюду, пробоины увеличивались, рангоут валился, и исступленный враг, напрягая противу него все усилия, громил в него со всех судов своих. Но сей, теряя людей убитыми и ранеными, неумолкаемо и с вящим усилием направлял в них мелкие и сильные выстрелы свои, производившие там гибельное действие. Храбрый капитан Лазарев, находясь попеременно в разных местах корабля своего, личным присутствием ободрял храбрый экипаж свой и, искусно направляя действие артиллерии, ускорял разрушение сил атаманов, и Тагир-паша, предводитель турецкого флота, опасаясь потопления фрегата своего, отрубил канат и удалился от выстрелов».
Перенесемся на линейный корабль «Азов» в разгар сражения.
Хладнокровно отдавал команды, не расставаясь с подзорной трубой, Лазарев, по мере надобности переходил с борта на борт, окидывая взором весь корабль от бака до кормы и вверху до топа мачт. Без задержек работала на оба борта артиллерия. Стрельба велась то плутонгами, то деками. Когда залп второго и третьего дека вдруг совпадал и весь борт огрызался языками пламени, корабль содрогался от киля до клотика. На шканцах рухнул, весь в пламени, обломок грота-реи. Черный от пороховой копоти, с расстегнутым воротником, перебегая от орудия к орудию, лихо командовал шканечной батареей лейтенант Иван Бутенев.