Она тоже поднялась с места:
– Ну, что же, надо так надо. Подожди секундочку, у меня кое-что для тебя есть.
И Клэр вышла из гостиной, оставив меня наедине с Филом.
Я чувствовала, как его взгляд медленно скользит по моему телу.
– Давненько не видались, Эйми. Ты соскучилась по мне?
Он говорил громким шепотом, и я слышала каждое слово настолько четко, словно он говорил мне это на ухо. Я молча уставилась на стену позади него.
Фил вздохнул:
– Ах, да… А я вот, видишь ли, скучал по тебе. Хорошо выглядишь… учитывая обстоятельства.
Послышался слабый шорох: Фил подвинулся на диване, садясь поудобнее.
«Не вставай. Пожалуйста, только не вставай!»
– Какое несчастье, что такое случилось с Джеймсом!
В голосе Фила как будто послышалось сострадание, и я в упор взглянула на него.
– Ух, сколько пыла! – хохотнул он. – Как же я по нему изголодался!
Фил скрестил вытянутые ноги и вольготно раскинул руки по спинке дивана, отчего из-под костюмного пиджака сразу выглянула ослепительно-белая оксфордская рубашка. Я же под его взглядом, неторопливо осматривающим меня с ног до головы, почувствовала себя просто обнаженной. Слава богу, взглядом невозможно обжечь плоть, не то я бы вся покрылась волдырями.
– Видишь ли, Клэр пытается себя отвлечь от печальных мыслей столь приземленными и пустячными хлопотами, как подготовка к вашей свадьбе. Она печется о гостях, потому что для нее слишком уж тяжело тревожиться о самом Джеймсе.
– Для всех нас это тяжело.
Он потер пальцами верхнюю губу.
– А, ну да… Надо полагать… Весьма сожалею.
Я вся заледенела и гневно посмотрела на него.
– Насчет Джеймса, – пояснил Фил.
Внутри меня вскипела ярость.
– Тебе еще много о чем придется пожалеть.
Тут из коридора донесся стук каблуков Клэр. Она вошла в гостиную, неся в руках папку из бежевой манильской бумаги, и жестом велела мне ее взять.
– Что это? – спросила я.
Папка в ее цепкой руке задрожала.
– Номера телефонов и адреса электронной почты.
– Чьи? – нахмурилась я.
– Свадебных гостей Джеймса. Домашние их адреса у тебя уже есть. Теперь ты можешь им позвонить или отправить имейлы и сообщить, что произошло. Это получится куда быстрее, нежели опять рассылать письма по почте.
Она это серьезно?! Я готова была с ней поспорить, но чем дольше я здесь оставалась, тем больше рисковала застрять тут капитально. К тому же я сильно сомневалась, что Фил куда-то исчезнет, пока я разговариваю с Клэр.
– Хорошо, я им позвоню.
Я взяла у нее папку и попрощалась.
Фил тут же поднялся:
– Я провожу тебя до дверей.
– Нет! – выпалила я.
У Клэр округлились глаза. Фил всегда был ее любимчиком – к нему она благоволила даже больше, чем к собственным сыновьям. А еще она была просто помешана на хороших манерах.
– Нет, благодарю, – добавила я как можно более вежливым тоном. – Я сама найду выход.
И поскорее удалилась, пока кто-либо из них успел отреагировать.
Кристен погладила меня по руке, возвращая в настоящее, и я, смахнув слезы, взглянула на нее.
– Пойдем присядем. Дам тебе чего-нибудь выпить.
Я побрела за ней в кухню и без сил опустилась на стул.
– Мы принесли тебе перекусить и еще кое-какие продукты, – объяснила Надя, расставляя ту снедь, что не требует холодильника, на стеллаже, отделявшем кухню от гостиной.
Кристен налила из кувшина лимонад и протянула мне стакан.
Я с жадностью его осушила, утерла ладонью губы… и внезапно разревелась.
Кристен и Надя застыли на месте, уставившись на меня. Через пару секунд Кристен опомнилась, опустила на стол кувшин и, сев передо мной на другой стул, протянула мне салфетку, чтобы я вытерла нос.
– Я знаю, тебе очень тяжело сейчас, Эйми. Прошу тебя, поговори с нами. Скажи, чем мы можем тебе помочь? Что-то вновь напомнило тебе о Джеймсе? Что так сильно тебя расстроило?
«Да все сразу!» – мысленно вскричала я. И Джеймс. И ресторан. И моя работа – вернее, ее полное отсутствие, начиная с нынешнего утра.
Надя между тем достала из шкафчика тарелки и занялась приготовлением салата.
– Тебе надо бы чего-нибудь поесть. Ты такая бледная…
– Вот спасибо! – фыркнула я в салфетку.
– А! Откликнулась! Значит, уже лучше.
Кристен погладила пальцами мою руку.
– Пожалуйста, поделись с нами, выговорись, – умоляюще произнесла она.
Я промычала что-то в салфетку, кивая в ответ. Мне и впрямь необходимо было выговориться – только вот не все я могла им рассказать. Промокнув как следует глаза, пока они не стали почти что сухими, а кожа вокруг них даже немного болезненной, я неожиданно призналась: