— Шин Лин, мое почтение, — в учтивом поклоне склонился перед хозяином Сливового павильона Лао-сяньшень, вызывая у главы Пурпурного учения благодарный за визит взгляд и мановение руки раскрытой ладонью, означающий приглашающей к столу жест, как раз рядом с главой Чень. И стоило бывалым воякам и собутыльникам оказаться в полуметре друг от друга, как отмелись в сторону все формальности и напускные учтивости. В ход пошли рукопожатия и объятия, а так же поминание былого и давно прожитого.
Почти все гости занимали подготовленные им места, вкушали и выпивали, делились последними событиями и слухами, блуждающими по землям четырех равнин, и казалось, собрание уже должно было начаться. Но пустовало еще одно место. Его должен был занимать один из шести старейшин Светлого Совета.
Молодой мастер, гений своего времени, получивший титул Поднебесный в 20 лет, а кресло старейшины в 25, заменил своего учителя на посту Великой Шестерки, став Старейшиной. Цзинь Сюань, был прозван «Небесным Копьем Ветра» за разящие врагов в мгновение ока выпады и непредсказуемые атаки, сносящие все на пути резкими порывами ветра.
— Старейшина… — но распорядитель не закончил фразу.
Имя последнего гостя Пурпурного павильона не было до конца произнесено, главе Шин Лину о визите Мастера не доложено, а гостям уже прибывшим, не озвучено, как в зал ворвался неудержимый вихрь, от которого чуть колышущиеся шторы, вдруг резко поднялись фиалковой волной, а пушистый, с высоким ворсом ковер, расписанный цветами, готов был сорваться с места и унестись в лазурные дали.
Главы и старшие ученики с наставниками, понимая, кто именно ворвался в поместье Сливы, тут же опустили чарки на деревянные столешницы, отложили на потом поднятые темы и забыли на время начатые разговоры. Одновременно, и млад и стар, склонялись в уважительном поклоне перед прибывшим Старейшиной, складывая ладони приветственным жестом, опуская вниз взгляд и снимая с губ улыбки, произносили имя последнего гостя, всеми ожидаемого:
— Старейшина Цзинь Сюань…
Юноша, с пронзающими, бездонными, как сама бездна глазами, с черными, как сама ночь волосами, завязанными в низкий хвост, касающийся кончиками поясницы, в белом, без вышивок и украшений одеянии, лишь с темно-бардовой окантовкой по швам, вороту и краю рукавов, да поясу, перетягивающему торс воина, и таких же белых сапогах, переступил порог зала. В руке, заведенной за спину, то самое Разящее копье, несущее погибель врагам.
От оружия и техник, которыми владеет Мастер Цзинь, не сбежать и не скрыться. А защиту, отразившую бы смертельный выпад, абы кому не поставить. Мало кто из ныне живущих сможет противостоять главе Разящего Копья. Таких среди гостей Пурпурного павильона нет. Даже объединив силы и атаковав единым умением молодого Старейшину, их ждет провал и последующая за этим смерть.
Возможно, нефритовый дракон Шень Лун, обладающий Штормовым стилем, и награжденный титулом Поднебесный, смог бы противостоять Цзинь Сюаню и поспорить за занимаемое им место Старейшины в Совете, не предай он светлый путь и не создай темную секту. Как и его друг-демон, достигший высшей ступени Ядовитого покрова. Но дракон и демон предатели, а Старейшина Цзинь — возможность этих отступников поймать и предать праведному суду.
— Значит, Шень Лун и Тен Гун? — с интересом произнес имена отступников, опустошая чарку с вином, смотря на главу Шин Лина, замершего с широкой, никому незаметной улыбкой на истерзанных шрамами губах.
— Да, Старейшина, они…
13 глава «Судьбоносная встреча»
Шень Лун
Ведомые силой Ду-сяоцзе, мы с Генералом Хуа и А-Яо оказались у ворот ближайшего от храма города. Непримечательного, живущего простой жизнью. Ни у кого в подчинении жители не ходят. Никакой клан или секта над ними не стоит, свои права на земли никто из Глав Школ или Учений не предъявляет. А живет город в основном мастерством похоронного и поминального дела.
Одеяния по статусу покойного, украшения в дом, убранство усыпальниц, если человек или семья не сжигает близких. Урны для праха на любой вкус, формы и материала. Таблички с именами, на деревянной основе, мраморной. Росписи и надписи имен погибших каллиграфическим почерком. То есть все то, что поможет близким, потерявшим родных, устроить проводы так, как полагается.
— Интересный город, — задумался Яо, осматриваясь по сторонам. Никакой суеты, шума, зазывающих речей, привычной для городов средней руки яркости и буйства красок, вывесок. Каждый местный знает, к кому обратится в случае чего, а приезжим укажут путь в нужном направлении, подскажут и помогут.