Что-нибудь очень привлекательное
для птицы...
Затем надо поставить ваш холст под деревом
В саду или в роще, иль в чаще дубровы.
И встать за дерево, в самую тень его,
Не шевелясь, не двигаясь, не говоря ни слова.
Иной раз птица прилетает в мгновение.
В другой — вашу голову покроют седины.
Чтоб ждать, нужно мужество, нужно терпение,
При чем эти сроки — увы! — отношения
Совсем не имеют к успеху картины.
Чуть птица появится (если появится!) -
Следить надо тихо, чтоб не дрогнули листья.
Чуть в клетку впорхнет (если клетка
понравится!) —
Закрыть надо дверцу тоненькой кистью.
Затем надо прутья стереть все уверенно.
Стараясь ни перышка не задеть при этом.
Затем надо сделать набросок дерева,
Найдя живописнейшую из веток.
Затем надо нарисовать ветерка дуновение,
Горячую пыль, что по воздуху мчится,
Шум леса, вой зверя... и ждать мгновения,
Когда ваша птица, запеть решится.
И если вы ждете, а птица — ни звука,
Если пенья ее не слышно, —
Это, по совести, скверная штука:
Значит, картина у вас не вышла.
Но если птица у вас запела,—
Тогда для веселья есть все причины!
И, вырвав перышко, можете смело
Писать свое имя в углу картины.
У ЦВЕТОЧНИЦЫ
(Из Жака Превера)
Человек заходит купить цветы,
Подбирает букет — к тюльпану тюльпан,
Просит цветочницу их завернуть,
И когда опускает руку в карман,
Опускает руку, чтоб деньги достать,
Деньги, чтоб расплатиться с ней, —
Внезапно за сердце берется рукой
И тут же падает у дверей...
И в момент, когда падает человек,
Рассыпается по полу горсть монет,
Падают деньги и человек,
Падает нежный его букет.
А продавщица совсем одна —
Одна с человеком, который упал,
С цветами, которые он помял,
С деньгами, которые он растерял...
Что же делать ей? Как тут быть?
Ведь надо же что-то здесь предпринять!
Она же не знает, как поступить.
За что хвататься? С чего начать?
Что же делать ей — вот беда! —
С человеком, на ком уже нет лица,
С цветами, что начали увядать,
С деньгами, что катятся без конца?!
НА ПРАЗДНИЧНОЙ ЯРМАРКЕ
(Из Жака Превера)
Наподобье солнечной форели,
Что в потоке горном серебрится,
Сердце Мира, полное веселья,
Без конца от счастья будет биться.
Счастлив этот продавец лимонов,
Глупости орущий на потеху.
Счастливы и эти вот влюбленные,
С «русских гор» скользящие со смехом.
Счастлива та рыжая девчонка,
Что на карусели восседает.
Счастлив загорелый тот мальчонка,
Что ее с улыбкой поджидает.
Счастлива и та толстуха — тетка
С детским змеем, с шумною оравой.
Счастлив даже тот, стоящий в лодке,
Человек, одетый в черный траур.
Счастлив дурачок, в дурацкой пляске
Бьющий неповинную посуду.
Счастлив новорожденный в коляске,
Ни о чем не знающий покуда.
А несчастливы лишь новобранцы,
Что, смеясь, стоят у стенда тира
И, прицелясь, выстрелить стремятся
В собственное сердце —
в сердце Мира!
МОЯ ДОЧЬ ЖАННА
(Из Антуана Витеза)
И день и ночь принадлежат Жанне.
И дни и ночи принадлежат Жанне,
Которой всего шесть лет
и которая любит играть в сестру милосердия;
Жанне, которая сердится по любому поводу,
а также без повода;
Которая плачет, когда ей рассказывают
грустные истории с плохим концом
И которая ловит ухом все, что говорят вокруг нее,
и все запоминает;
Которой очень обидно,
когда она кажется себе маленькой и бессильной,
очень маленькой,
слишком маленькой.
Но которая — уже большая!
У которой — две классических школьных косички,
У которой странная манера выговаривать звук «ж»,
Которая кричит, что я ее задерживаю
и что ее будут ругать в школе,
Которая отлично понимает, что выдумка — это неправда,
но которая верит в любую выдумку!
Это — Жанна, которую я люблю.
И день и ночь,
И дни и ночи
принадлежат Жанне Витез,
Этой беспокойной покорительнице будущих городов!
ПОЦЕЛУЙ В ПАРКЕ ШАЙО
(Из Шарля Добжинского)
Листвою мокрых лип весь парк Шайо пропах.
Париж весь отражен в дрожащих зеркалах.
Дождь шустрым школьником перебегает мост
И сыплет в Сену, вниз, пригоршни пестрых звезд.
Сейчас река взревет — и все лодчонки съест.
Вот дама с пуделем спешит скорей в подъезд.
А башню Эйфеля раскачивает мгла,
И кроны мокрых лип слились в колокола.
А мы хотим с тобой найти приют в саду,
Мы прижимаемся друг к другу на ходу,
Как те влюбленные, чей след кусты хранят;
И этот дождь для нас — как сладкий виноград,
И на губах твоих мой поцелуй поет...
И пусть вода с землей свой долгий спор ведет —
Алфавит капель нам, как азбука, знаком,
Он про любовь твердит певучим языком...
Как обнажает дождь характер твой, Париж,
Он изменяет цвет одежд, камней и крыш,
Развязывает вмиг узлы ночных огней
И тайны бед и зла вскрывает до корней.
И раненый огонь к мостам, к реке спешит
И только тень домов, как лапу, волочит...
Под липами в саду нам хорошо с тобой.
Здесь одиноки мы, как в башне крепостной.
Я жизнь свою к тебе приковываю сам,
К твоим густым, как дождь, душистым волосам.
Я счастье узнаю сегодня в первый раз.
Как лошадь добрая, Париж глядит на нас.
Мне радостно, что я могу тебя обнять.
Ты видишь, милая, жизнь так легко понять!
У ИНДИЙСКИХ ЙОГОВ
У индийских йогов все в секрете.
Многое — неправда, может быть.
Я слыхал, как будто йоги эти
С травами умеют говорить...
Вот бы научиться нам у йогов
Так уметь слова свои внушать,
Чтобы речью, гневною и строгой,
Вредные растенья заглушать!
Научиться б нежности влюбленной,