Джош понял, что огонь вот-вот перекинется за дорогу и колонка взорвется. И тогда он снова оказался в воскресный полдень на футбольном поле перед ревущей толпой — и, как человек-танк, помчался к сбитым наземь женщине и ребенку, пока часы стадиона отсчитывали последние секунды. Ударные волны мешали бежать, горевшая солома падала на Джоша сверху, но он огромной рукой обхватил женщину за талию. Дарлин крепко прижала дочку к себе. На лице Сван застыл ужас.
— Пустите меня, — завизжала Дарлин.
Но Джош согнулся и рванулся к сетчатой двери, где Поу-Поу, раскрыв от изумления рот, наблюдал взлет огненных копий.
Хатчинс был почти у цели, когда увидел вспышку раскаленного добела воздуха, будто в одно мгновение включили сотни миллионов многоваттных ламп. Он отвел взгляд от поля, заметил свою тень на теле Поу-Поу Бриггса, и в это короткое мгновение, в эту тысячную долю секунды глаза Поу-Поу, озаренные голубым светом, лопнули. Старик вскрикнул, схватился за лицо и упал на сетчатую дверь, срывая ее с петель.
— О Господь мой Иисус! О Боже, о Боже! — лепетала Дарлин.
Ребенок молчал.
Между тем свет становился все ярче. Джош ощутил, как он омывает его спину — сначала ласково, как солнце в погожий летний день, и тут же — раскаленным дыханием печи. Прежде чем Джош добежал до двери, кожа на его спине и плечах зашипела. Сияние стало таким ярким, что он не видел, куда идет. Вдруг его лицо стало распухать — так быстро, что он испугался, как бы оно не лопнуло, словно слишком туго надутый мяч. Он споткнулся и перелетел через что-то — это было тело Поу-Поу, корчившегося в дверях от боли.
Джош чувствовал запах горящих волос и жженой кожи, и в голову ему пришла сумасшедшая мысль: «Я поджаренный сукин сын!»
Он еще мог смотреть сквозь щелки распухших глаз. Мир окрасился в колдовской бело-голубой цвет, цвет призраков. Впереди чернел раскрытый люк. Помогая себе свободной рукой, Джош дополз до Поу-Поу, ухватил старика и вместе с женщиной и ребенком потащил его за собой к квадратному проему. От взрыва в наружную стену застучали камни.
«Бензоколонка», — понял Джош.
Кусок горячего рваного металла чиркнул по голове справа. Полилась кровь, но Джош думал только о том, как бы попасть в подвал: за спиной он слышал вой ветра, подобный хору падших ангелов, но не смел оглянуться и узнать, что же надвигается с поля. Весь домик трясся, бутылки и банки сыпались с полок. Джош сбросил Поу-Поу Бриггса по ступенькам, как мешок с зерном, и прыгнул сам, ободрав ляжку о доску, но не выпустив женщину и ребенка. Они скатились на пол. Дарлин визжала сорванным, задушенным голосом.
Джош вскарабкался наверх, чтобы закрыть люк. Он поглядел сквозь дверной проем и увидел: надвигается огненный вихрь.
Смерч заполонил все небо. Он метал изломанные красные и голубые молнии, нес в себе тонны чернозема, сорванного с полей. В этот момент Джош понял, что огненный торнадо движется на бакалейный магазинчик Поу-Поу и через несколько секунд сметет его. И тогда одно из двух: они выживут — или погибнут.
Джош закрыл люк, спрыгнул со ступенек и боком упал на бетонный пол.
«Давай! — подумал он, стиснув зубы и сжав голову руками. — Давай, черт тебя возьми!»
Неземное нашествие, рев урагана, треск огня и оглушительный удар грома заполнили подвал, выметая из сознания Джошуа Хатчинса все, кроме холодного, абсолютного ужаса.
Бетонный пол внезапно содрогнулся, потом поднялся на три фута и раскололся, как фарфоровая тарелка. Неведомая неистовая сила швырнула Джоша вниз. Боль ударила в его барабанные перепонки. Он открыл рот, но, хотя знал, что кричит, не услышал своего крика. Потолок подвала прогнулся, балки захрустели, будто кости в зубах голодного зверя. Джоша ударило по затылку. Он почувствовал, что его подбросило и закрутило, как пропеллер самолета. Ноздри плотно забила мокрая вата. Ему хотелось одного: выбраться с этого чертова борцовского ринга и попасть домой.
Потом он потерял способность чувствовать.
Глава 10
Дисциплина и контроль
10:17 (горное летнее время)
«Дом Земли»
— С направления десять часов еще больше объектов! — сказал Ломбард, когда радар провернулся снова и на зеленом экране сверкнули яркие точки. — Двенадцать идут на юго-восток на высоте четырнадцать тысяч футов. Боже, поглядите на этих маток!
Через тридцать секунд вспышки ушли за радиус действия радара.
— Еще пять приближаются, полковник! — Голос Ломбарда дрожал от страха и возбуждения, лицо с тяжелым подбородком раскраснелось, глаза за стеклами очков-консервов расширились. — Идут на северо-запад на семнадцати тысячах триста. Это наши. Давайте, детки!