Но Йонг свирепо сверкала глазами, и Чет молчал. Йонг очень хотелось дойти до вершины, не из-за контракта, а просто так. Допеть свою лебединую песню, не оборвать на середине, чтобы не жалеть всю оставшуюся жизнь о несбывшейся мечте и со спокойной душой навсегда вернуться домой.
Лагеря на Южном Седле команда достигла в половине восьмого утра. Едва солнце коснулось вершины, лед вспыхнул, как пламя. Ли позволил себе минуту полюбоваться на зрелище, которое вживую видел второй и последний раз в жизни.
Жидкое пламя ползло по гребню, снежная пыль, поднимаемая в воздух резким ветром, искрящимся роем неслась в сторону Тибета. Вскоре вся Южная седловина оказалась охвачена солнечным светом.
– С ума сойти можно, – прошептал в переговорник Рэми. У Ли, застывшего под пронизывающими ветрами, потеплело на душе.
– Доброе утро, соня, – сказал он и натянул солнцезащитные очки, пока окончательно не обжег глаза.
Ночной марш-бросок дался им всем нелегко. Едва добравшись до палатки, Чет упал на одеяла, и, хрипя, хватал ртом заледенелый воздух. Йонг свернулась в углу, обхватив руками колени. Ей уже было не до красоты. Губы растрескались и подсохли темной кровавой коркой, но Йонг продолжала их то и дело облизывать. Ее трясло в ознобе. Ли добрался до соседней палатки, притащил еще одеял и накрыл ее, получив в ответ благодарный взгляд – на большее острой на язык кошечки уже не хватило.
Блэйк растопил кусок льда и нагрел воду.
– Ешь, – протянул он Йонг миску супа из брикета.
– Не хочу, – она снова облизнула губы, поморщилась от боли и закашлялась.
Джордан, терпеливо дождавшись конца приступа, настойчиво сунул ей в руки тарелку и похлопал по плечу.
Йонг смогла впихнуть в себя всего две ложки, после чего отдала тарелку мужу. Пока она не надела перчатки, Ли успел увидеть, что у нее посинели кончики пальцев.
Рэйм понял, что сильно переоценил свои возможности, утром, когда Ли и адреналинщики остановились для отдыха. Лионель был в относительном порядке, но Кеннеди вдруг ощутил какую-то смутную тревогу.
– Куда это вы? – ДиДжей встал на пороге. – Я обещал дяде Ли, что заставлю вас поспать.
– Я и посплю, но в операторской. Видел, какое там шикарное кресло? – убедительно сказал Рэйм.
Диего задумался.
– Ну ладно, – очень серьезно кивнул он, - тогда я понесу ваш баллон с кислородом.
Рэйм улыбнулся. Фантастически повезет тому, кто сумеет покорить сердце этого маленького альфы.
Несмотря на стоящую даже ночью духоту, Рэйм надел толстовку, с некоторых пор он боялся простыть. Они с Диего поспешили в оборудованную экранами комнату. Там царила сдержанная паника. Стоявщий рядом с Лайлой и Майком, Арди обнимал себя за плечи, будто мерз. Он выглядел так, словно уже не надеялся увидеть мужа живым.
И тут Рэйм струсил. Он серьезно увлекался альпинизмом, а за последние три года, горя мечтой мужа, изучил всю доступную и авторитетную литературу о восхождении на Джомолунгму и пересмотрел все видео-хроники восхождений. Но, ни разу у него не возникало такого удушающего, панического страха перед вершиной. И сейчас, увидев своего альфу на экране, едва передвигающего ноги, всем весом опирающегося о ледоруб, с обледенелой бородой и заиндевевшими бровями, Кеннеди ужасно испугался, что больше его не увидит.
Неужели Арди и на этот раз был прав?
– Кеннеди, – обернулся омега, – ты в порядке?
Рэйм кивнул, хотя это не было правдой. Его сердце колотилось так бешено, словно ритм ему задавал барабанщик-наркоман. Диего придвинул кресло и почти силой впихнул в него Кеннеди, спасая от позорного падения в обморок.
– Вот ваш баллон, – мини-альфа протянул Рэйму маску, тот схватил ее, сделал несколько судорожных вдохов и почти сразу почувствовал себя лучше. Погладил руку ДиДжея. Что бы он делал без этого мальчугана?
Арди обернулся и прострелил его взглядом. Рэйм отвел глаза, делая вид, что увлечен происходящим на экранах, где ребята с усилием поднимались по сыпучему известняку, помогая себе ледорубами.
К утру адреналинщики добрались до сверкающего ледяного плато, соединяющего Эверест и соседнюю Лхоцзе. Все они выглядели очень утомленными. Альфы, в силу природных качеств, держались лучше, чем беты. Рэйм, нежно любивший Йонг, восхитился храбростью и силой духа этой хрупкой маленькой женщины, которая шла на вершину наравне с крепкими мужчинами и ни разу не пожаловалась на донимавшие ее усталость и холод.
Лионель кашлял, долго и мучительно, но безуспешно пытаясь прочистить горло. После теплого чая ему полегчало, но Кеннеди все равно не успокоился.
– Я не вижу в этом смысла! – вдруг со страданием в голосе выкрикнул Арди. – Зачем они это делают, господи!
ДиДжей тут же оказался рядом с ним, обнял за плечи, и Рэйм заметил, что мини-альфа как-то незаметно перерос невысокого Арди.
Охваченные солнечными лучами вершины неистово сверкали, утомляя глаза, а внизу еще только расступались сумерки. Блэйк поднял защитные очки и увидел, как по склону карабкается группа японцев. Похоже, они тоже шли всю ночь и, миновав голубые льды Кхумбу, подбирались к обрывистой песчаной тропе. Нобу Мацуо решил, во что бы то ни стало штурмовать вершину вслед за командой «Адреналин».
Блэйк злился на японского лидера, хотя и понимал причину его поступка. Лучшего момента для восхождения невозможно придумать. Внизу, в Базовом лагере, своей очереди ожидают несколько сотен человек. В иные дни склоны Эвереста довольно оживлены, приходится соблюдать строгий график подъема. Нобу уверял, что его группа не помешает им, пойдет в отдалении и не станет приближаться, пока адреналинщики не дойдут до вершины. Но вот же они: идут и наступают на пятки.
Альфа натянул очки, глаза резало от полученной дозы солнечной радиации, и он еще долго не видел ничего, кроме темных пятен. Слезы, вытекающие из-под края очков, тут же замерзали и оставляли ледяные ожоги на щеках. Блэйк часто и глубоко дышал, но никак не мог надышаться. От усилий болели реберные хрящи и мышцы шеи.
Он вернулся в палатку, чтобы согреться и немного поесть. Есть не хотелось, но Арди требовал.
Арди… Блэйка разрывало два противоположных чувства: облегчение, что маленький рядом, и бесконечное сожаление, что он снова заставляет своего омегу страдать. А Арди страдал. Его страх звучал в эфире, звенел, старательно сдерживаемый, в металле командного голоса, вырывался мучительными вздохами, когда Арди шептал ему перед сном всякие нежности. Блэйк слышал, как он изо всех сил давит слезы.
Но не мог повернуть назад.
Вершина манила его. Она снилась ночами, навязчивая, как подростковые мечты о первом сексе. Она занимала все мысли Блэйка днем. Последние несколько месяцев он не мог думать ни о чем другом. Эту страсть, эту ломку нужно было утолить, пока она не разрушила его изнутри. В один прекрасный день Арди понял это и смирился.
– Ты видел их? – резким каркающим голосом спросила Йонг. Когда она дышала, в ее легких что-то хрипело и клокотало, это был плохой знак.
– Да. Они у Желтой Ленты.
– Надо идти дальше? – сказала Йонг.
– Только если ты уверена в силах.
– Я выдержу!
Ли и Чет переглянулись с сомнением. Чет подсел ближе к жене и, открутив крышку термоса, дал ей выпить теплого сладкого чая.
После часового отдыха команда возобновила подъем. Передвигались медленно, преодолевая сильные порывы ветра, грозящие в любой момент подхватить и сбросить в пропасть.
Из лагеря на Южном седле Блэйк велел взять кислородные баллоны, несмотря на намерение совершить бескислородное восхождение на вершину. Как пояснил Блэйк команде, могло случиться так, что непогода застанет их на склоне, и придется пережидать ее несколько часов кряду, но Ли, конечно, понял, о чем, вернее, о ком, больше всего беспокоится Джордан. Таким образом, Йонг шла налегке, а мужчины тащили каждый по три баллона. Это заметно сказалось на скорости передвижения. К концу дня ветер усилился, солнце исчезло за серыми, как дым, облаками. Блэйк скомандовал привал.