Занималась тем самым «шарлатанством», которое в своем мире осуждала сколько лет?.. Не уверена. Прежняя жизнь почти стерлась из памяти. Лишь иногда будоражили обрывочные образы, картины, звуки. Некоторые местные «переселенцы» умудрялись частично вернуть «потерянное время». Но большинству это не удавалось вовсе.
Горная гряда напоминала ряд разломанных слоеных пирогов из розового, голубого, зеленого и желтого теста. Сиреневый туман пушистыми шапками ложился на вершины, стелился вдоль тропок, клубился в расщелинах.
Выглядело нереально красиво.
– Только валькирии холодный, мертвый камень, может быть интересней, чем живой, горячий мужчина, – хмыкнул прямо над ухом Рик, опалив горячим дыханием.
Мурашки побежали по шее, в животе стало тепло и щекотно.
– Ты слишком горячий, боюсь, спалишь. – Развернулась я к василиску. Он снова расплылся в кривой ухмылке. Лицо Рика оказалось совсем близко, синие глаза гипнотизировали, почти лишали воли. От него пахло приятным парфюмом – свежим, с ноткой мяты. Рик задышал быстрее, обдавая лицо жаром. Я знала прекрасно – он может дышать даже огнем. Земная мифология считала, что василиски сжигают взглядом. На самом деле, эти ящеры-оборотни недалеко ушли от драконов. Разве что выглядели немного иначе и не столько летали, сколько передвигались порталами. И часто наведывались в перекрестье.
Перекрестье соединяло несколько волшебных и обычных миров, но и разделяло их тоже. Попасть сюда могли лишь существа с очень сильной аурой и мощными магическими способностями. Так они и делали – шастали туда и обратно, создавая нам лишнюю работу неудачными выходами прямо в горные утесы, а то и вовсе – посреди неба.
Многие сверхъестественные расы селились именно здесь, на перекрестье, привлеченные особенным волшебством, какое больше нигде не встретишь. На перекрестье быстрее заживали раны и травмы, удлинялась жизнь, и все механизмы работали на особенной энергии. Она витала повсюду, в любом количестве – бери, не хочу. Приборы питались из воздуха, в буквальном смысле слова, обходясь без розеток, аккумуляторов и батарей. И никаких тебе отключений электричества! Ни на день, ни на час, ни на секунду!
Красотища, да и только!
На перекрестье мирно жили почти все волшебные расы, сколотили общее правительство – что-то вроде парламента. Тут было интересно и загадочно. А местная медицина собрала все лучшее из ближайших миров, добавив чудеса самого перекрестья.
Машина словно увязла в невидимой преграде, дернулась, замедлила ход. Сиреневый туман сгустился за окнами, налип на прозрачный пластик и стекал вниз, как дым.
Секунда-другая глухой тишины и… мы в другом мире, на опушке смешанного леса. Вот так запросто, в одно мгновение.
Пушистые треугольники елей казались призрачно-голубыми в лучах сотен ярких «летающих лампочек». Повинуясь магии, они висели в воздухе и едва заметно вздрагивали на порывистом ветру. Днем лампочки гасли, а с наступлением сумерек вспыхивали безо всякого вмешательства со стороны. Поселок верберов напоминал земной коттеджный. Кирпичные дома – строгие и лаконичные, с разноцветными черепичными крышами – огораживали аккуратные бревенчатые заборы.
В самом центре поселения бросалась в глаза громадная площадка-арена, ярко освещенная все теми же «летающими лампочками», что и на лесной опушке.
Нас уже ждали. Вокруг «ринга» столпились верберы – шумели, галдели, толкались. Но бои не начинались.
Едва машина выплыла из темноты, оборотни довольно загудели, и кольцо зевак разомкнулось, давая нам сесть у самых заграждений арены. Сверху столбики по углам «ринга» выглядели совсем небольшими. Но я-то знала, что каждый из них в два человеческих роста.
Между столбами были натянуты тугие канаты, с три моих пальца толщиной.
В толпе верберов я всегда ощущала себя маленькой и хрупкой. Даже среди женщин. И почему-то очень хотелось держаться рядом с Риком – могучим и сильным. Ростом лишь слегка ниже самых высоких верберов, он был заметно изящней, но в каждом движении василиска ощущалась невероятная мощь. Перед ней пасовали даже самые крупные и хищные оборотни.
Если же они слишком увлекались, зарывались, Рик полуобращался. В такие минуты он человеческого обличья не терял, но контуры тела словно размывались. И чудилось – василиск увеличился раза в полтора, стал тяжелым, опасным.
Машина замерла в метре от земли, Рик выпрыгнул наружу, и подал мне руку. Я оперлась на нее и вынырнула из уютной кабины в суматоху поселения верберов.