— Вот как? — удивился Карелла.
— Она не какая-нибудь святоша.
— Вот как? — снова удивился Карелла.
— Она умеет себя занять, когда меня нет. Поверьте. В любом случае, что общего у Тины с Салли Андерсон?
— Гм, — сказал Карелла, — вот это как раз мне и хочется выяснить.
— Отлично исполнено, — сказал Картер без улыбки. — Вы, кажется, подходите мне на роль мужчины-простофили. Как только будет нужда, я вам позвоню. Что вы ищете, мистер Карелла?
— Я хочу знать, почему вы думали, что Салли Андерсон рыжая.
— А разве нет? — спросил Картер.
— Отлично исполнено, — сказал Карелла. — Вы, кажется, подходите на роль ловкого обманщика. Как только будет нужда, я вам позвоню.
— Touche![7] — Картер похлопал в ладоши.
— Я пришел к вам не фехтованием заниматься.
— Тогда зачем вы пришли? Я запасся терпением. Но у меня также есть адвокат. Я уверен, что он с радостью…
— Давайте зовите, — сказал Карелла.
— Ладно, перестанем говорить друг другу пакости, — вздохнул Картер.
— Хорошо, — сказал Карелла.
— Значит, почему я думал, что Салли рыжая? Об этом вы спрашивали?
— Об этом.
— Неужели закон запрещает считать рыжую рыжей?
— Закон не запрещает даже считать блондинку блондинкой.
— Тогда в чем проблема?
— Мистер Картер, вы знаете, что она была блондинкой.
— Что вас заставляет так думать?
— Ну, с одной стороны, ваш хореограф любит блондинок, и каждая белая девушка в шоу — блондинка. Кстати, шоу было хорошим. Спасибо, что помогли с билетами.
— Всегда рад услужить. — Картер кивнул с кислым выражением.
— С другой стороны, вы присутствовали при заключительном отборе танцовщиц…
— Кто вам сказал?
— Вы сказали. И вы должны были знать, что в шоу нет рыжих, тем более что вы были на всех прогонах после того, как соединили все части шоу… Об этом вы тоже мне сказали.
— Итак?
— Итак, я думаю, что вы лгали, когда сказали мне, будто думали, что она рыжая. А когда кто-нибудь лжет, я задаюсь вопросом: почему?
— Я все еще думаю, что она рыжая.
— Нет, не думаете. Ее цветные фотографии были напечатаны в газетах за последние три дня. Ясно видно, что она блондинка, и описание свидетельствует о том же. Даже если на другой день после убийства вы думали, что она рыжая, вы наверняка так не думаете сейчас.
— Я не видел газет.
— А как насчет телевидения? Ее фотографию показывали и по телевидению. Хватит, мистер Картер. Я сказал, что пришел сюда не фехтованием заниматься.
— Давайте послушаем, что вы думаете, мистер Карелла.
— Я думаю, что вы знаете ее лучше, чем склонны признать. По моему мнению, вы развлекались с ней так же, как и с Тиной Вонг.
— Нет.
— Тогда зачем было лгать?
— Я не лгал. Я думал, что она рыжая.
Карелла вздохнул.
— Вот что я вам скажу, мистер Картер. Даже такой мужчина-простофиля, как я, считает тем не менее, что если человек продолжает лгать даже после того, как его уличили во лжи, значит, у него на самом деле есть что скрывать. Я не знаю, что это может быть. Я знаю, что девушку застрелили в минувшую пятницу, а вы лжете, что знали ее хуже, чем знали на самом деле. А что бы вы подумали на моем месте, мистер Картер, как продюсер вашего уровня?
— Я думаю, что вы заняли неверную позицию.
— Вы были на вечеринке в воскресенье накануне убийства? На вечеринке у танцовщицы по имени Лонни Купер? У одной из черненьких девушек в труппе?
— Был.
— А Салли Андерсон была там?
— Не помню.
— Она была там, мистер Картер. Или вы хотите сказать, что тогда тоже не узнали ее? В вашем шоу только восемь танцовщиц. Как вы могли не знать Салли Андерсон, если вы там с нею столкнулись?
— Если она там была…
— Она была там — и на ней определенно не было рыжего парика! — воскликнул Карелла и резко поднялся. — Мистер Картер, мне не хочется быть похожим на детектива в сериале, но я не советую вам уезжать в Филадельфию в среду. Вместо этого я рекомендую вам оставаться здесь, в городе, где мы сможем связаться с вами, чтобы задать другие вопросы. Спасибо за время, что уделили мне, мистер Картер.
Он направился к двери, когда Картер сказал:
— Присядьте.
Он обернулся.
— Пожалуйста, — попросил Картер. Карелла сел.
— Хорошо, я знал, что она блондинка, — сказал Картер.
— Прогресс! — Карелла усмехнулся.
— Я просто боялся признаться, что знаю ее, вот и все.
— Почему?