— Извини за беспокойство, — сказал голос в трубке. — Говорит Левин, Мидтаун-Ист. Тут застрелили девушку по имени…
— Послушай, — сказал Карелла, — можешь перезвонить попозже? У нас здесь чрезвычайное происшествие.
— А я докладываю об убийстве, — сказал Левин, будто одно это слово должно было освободить дорогу для решительных действий. Будто, услышав это слово, каждый должен был все бросить и взяться за оружие. И Левин был прав.
— Выкладывай, — сказал Карелла.
— Имя девушки — Салли Андерсон, — сказал Левин. — Говорит тебе что-нибудь?
— Ничего, — ответил Карелла и осмотрелся. Уиллис вернулся из канцелярии не только с горячей водой от Мисколо, но и с самим Мисколо. Мисколо встал на корточки рядом с женщиной, лежавшей на полу. Карелла понял, что Мисколо и Мейер решили попробовать принять роды.
— Почему я звоню?.. — сказал Левин. — Потому что подозреваю, что это как-то связано с вашим случаем.
Карелла положил перед собой блокнот и взял карандаш. Он не мог отвести взгляда от того, что происходило в комнате.
— Мне звонили из отдела баллистики десять минут назад, — сказал Левин. — Звонил некий Дорфсман, неглупый субъект. По поводу пуль, что извлекли из груди и головы девушки. А вы расследуете преступление, связанное со «смит-и-вессоном» тридцать восьмого калибра?
— Да, — сказал Карелла.
— Это убийство. То, что вы расследуете. Вы посылали пули на экспертизу Дорфсману, верно?
— Да, — подтвердил Карелла. Он записывал и поглядывал на беременную.
— Эти пули идентичны с теми, что извлекли из той девушки.
— Ты уверен?
— Абсолютно. Дорфсман не ошибается. В обоих убийствах стреляли из одного ствола.
— Гм… — Карелла задумался.
Посреди комнаты Мисколо сказал:
— Дыши!
— Сильнее, — сказал Мейер.
— Как скажешь, — сказал Мисколо.
— Итак, я хочу знать, кто займется этим? — спросил Левин.
— Ты уверен, что это тот же ствол?
— Нет сомнений. Дорфсман десять раз разглядывал пули под микроскопом. Никакой ошибки. Тот же самый «смит-и-вессон».
— Мидтаун-Ист находится далеко от нас, — сказал Карелла.
— Я знаю. Я не хочу подбрасывать тебе лишнюю работу, поверь. Я просто не знаю, что следует делать по уставу в нашем случае.
— Ну, если они связаны между собой, тогда я полагаю…
— Да, они связаны. Но мы должны решить, чьи они — твои или мои? Кто будет расследовать? Я хочу сказать, что первое донесение пришло к тебе.
— Я уточню у лейтенанта, — сказал Карелла, — когда он придет.
— Я уже уточнил у моего. Он считает, что я должен передать эти дела тебе. Это не имеет отношения к тому, что у нас очень много своих дел, Карелла. Лишний жмурик нам не помеха. Просто думается, что ты уже начал работать над этим, достаточно посуетился…
— Посуетился, — согласился Карелла.
— И я не знаю, что тебе удалось найти на сегодняшний день…
— Не много. Жертва была мелким торговцем наркотиков, дилером граммов.
— А эта девушка — танцовщица, другая жертва.
— Наркотиками торговала?
— Пока ничего не знаю, Карелла. Вот почему я звоню. Если я буду расследовать, то буду разбираться. Если это твое дело, тогда я отойду в сторонку.
— Вот так, правильно, — улыбнулся Манер, стряхивая пот со лба. — Очень хорошо.
— Показалась головка, — сказал Мисколо. — Теперь можно тужиться немного сильнее.
— Вот так, — снова улыбнулся Мейер.
— Я переговорю с лейтенантом и перезвоню, — сказал Карелла. — Тем временем сможешь послать мне бумаги по этому поводу.
— Будет сделано. Я не стану тебе напоминать…
— Что первые двадцать четыре часа — самые важные, — произнес заученное правило Карелла.
— Так что если я начну действовать, то с сегодняшнего дня.
— Я тебя понял, — сказал Карелла. — Я перезвоню.
— Тужься! — крикнул Мисколо.
— Тужься! — крикнул Мейер.
— О Боже! — простонала женщина.
— Выходит, выходит! — заорал Мейер.
— О Боже, о Боже, о Боже! — стонала женщина.
— Какой красавчик! — воскликнул Мисколо.
Мейер поднял заляпанного кровью ребенка и шлепнул. Победоносный крик нарушил тишину комнаты.
— Мальчик или девочка? — спросил один из пьяниц.
Глава 3
Карелла перезвонил Левину только в десять минут двенадцатого: все это время он работал с протоколами о двух трупах. В комнате детективов стало заметно тише. Проститутку и ее новорожденную дочь «Скорая помощь» увезла в больницу. Четверо пьяниц «за пьянство в общественном месте» были посажены в машину, которая их увезла. Ликующий детектив Дженеро, вероятно, не понимал, что «пьянство в общественном месте» — это простое нарушение, в отличие от мисдиминора (наименее опасные преступления) и фелонии (тяжкие уголовные преступления), — за него сажали на пятнадцать суток. В то ясное февральское утро в комнате детективов все видели, что Дженеро тратит впустую время и пускает на ветер деньги налогоплательщиков, когда отправляет пьяниц в центр города, где судья их отпустит на свободу пинком под зад. Каждый квадратный дюйм тюремного пространства был нужен для более серьезных нарушителей, чем четверка веселых пьянчуг. Мужчины и женщина, явившиеся в комнату детективов в субботу в 11.00, как раз когда Дженеро вел к машине процессию алкашей, только покачали головой.