Когда меня начинает накрывать, туман сгущается настолько, что я не могу отследить кто целует и ласкает меня в этом молоке.
Я просыпаюсь от сладких спазмов, мокрая, дезориентированная, с гулко стучащим сердцем.
Ночь, тишина. Отголоски чьего бурного секса уловил мой разум?
Или это проекция того, что будет когда-то. И близость Зума это как благо, так и проклятие.
Я переворачиваюсь на другой бок, и понимаю, что не могу успокоиться.
Каким бы ярким не был вымышленный оргазм, тело просит и требует настоящего.
И я, поторговавшись сама с собой, одеваюсь и иду в кают-компанию.
За идеальным лекарством для такого случая. Глотка крепкого алкоголя. Чтоб вышиб дух и слезы.
Каким образом я оказываюсь в трюме ближе к утру, почему наталкиваюсь на Домового, перебирающего горшки в садовом контейнере, и соответственно зачем начинаю советовать и помогать, я не смогу объяснить сама себе. Гораздо позже. На трезвую голову.
Потому что реальный секс получается еще более невероятный. Делить мужчину с другой женщиной? – зудит во мне недовольство, когда, упираясь спиной в стенку контейнера, я выгибаюсь в руках капитана. – Да ни за что, я жадная! Он должен быть всецело мой, до последней капли, перекрещиваю стопы на его талии, когда он втягивает сосок моей груди в свой рот.
Сладко выдыхаю «ах», удивляюсь возможностям собственного тела, которое, кажется, держится горизонтально, только при помощи упирающегося в стену затылка. Понимаю, что мы голые, совершенно, и что именно я являлась инициатором раздевания. А еще меня безумно заводят удивительные татуировки торса капитана. Я не в состоянии оторвать свой взгляд от его груди, от живота, и мое любопытство требует рассмотреть то, что сейчас прикрывает мое тело, двигающееся навстречу сладкому безумству.
Но в какой-то момент все становится не важным. Потому что путешествие, в которое отправляются наши тела и души, почти синхронно, разрывает тонкую ткань бытия, разбрасывая вокруг нас звезды и Вселенные. Или нас, вокруг них.
Я в жизни не испытывала ничего подобного. Ни с кем, никогда. И в мою каюту капитан относит меня на руках. Мы молчим, потому что слова не передадут того, о чем шепчут звезды, и что плещется в крови.
Я еще успеваю порадоваться, что в такие ранние часы корабль пустынен. Все полуночники спят.
- Я не хочу, - начинаю я возле дверей каюты.
- Чтобы все знали о нас – продолжает капитан.
Я киваю.
В его глазах я читаю небольшое огорчение, но он мягко накрывает губы поцелуем.
- Да будет так, - выдыхает почти слышно, и растворяется в сумерках коридора.
Я стою еще несколько секунд, пытаясь успокоить свое сердце. А затем исчезаю в своей каюте, чтобы заснуть.
- А думать я буду потом, - решаю, уплывая в сон без сновидений, - и почему у меня нет такой чудесной лианы, как у сигмы. И рассудок гаснет до нового дня.
Часть 12 12.1
12.1
Где и в какой момент моя жизнь пошла не по тому пути, на который рассчитывала моя амбициозная мама, я не могла вспомнить.
Теоретически, тогда, когда я свернула не в ту подворотню по пути на место работы, оказавшись в лаборатории, о которой мечтала всю свою жизнь. И меня даже не очень удивили собственные магические способности в тот момент. То есть искры из пальцев и способность притянуть колбу с другой стороны лаборатории мой мозг посчитал чем-то само собой разумеющееся, раз у меня теперь своя творческая мастерская и неограниченный бюджет.
Хорошее же время было! Плодотворное, насыщенное. И студенты были необременительные, почти.
Если бы я на бал не пошла, а в свою лабораторию, то меня бы с Трампином не втянуло в спасательную операцию.
Хотя, должна признать, что на бал попасть я жаждала. С трудом сейчас могу вспомнить, какая именно из причин превалировала и занимала меня всецело, но тот выбор я сделала осознанно.
Но почему не остановилась на домашнем животном, коим был Черныш, и Трампинрогом, которого можно было дожать, обольстить и воспитывать пару потешных спиногрызов где-нибудь поблизости от поселения боевых ежей.
- Когда ты уже остановишься, Леда, - говорила моя мама.
- Никогда, - отвечала я ей, засыпая прямо за столом в детстве.
Скорее всего поэтому она попыталась направить мою энергию в мирное русло, подкладывая умные книги и вдохновляя чудесами.
Я вспомнила темпераментных производителей еще одного компонента для часов профессора.