— А, вот и вы, — поклонился герцог, обрывая разговор. — Прошу, — он занял кресло в центре, приглашая Фронадана на место справа от себя. Стольники подали им воду для рук, а слуги с блюдами двинулись к помосту.
— Стол у нас, как всегда, небогат, но, надеюсь, вы будете довольны, — Годрик слабо улыбнулся. Перед ним поставили глубокое блюдо с запеченным мясом, олениной, если судить по соусу из красного вина с луком и тимьяном; блюдо поменьше с черным рагу — должно быть, зайчатиной, а ближе к графу оказался целый поросенок.
Фронадан лишь отмахнулся:
— Что вы, я редко даю стол богаче.
Это, конечно же, было неправдой, но улыбка герцога впервые немного потеплела.
— Тогда, возможно, мы вас удивим. Попробуйте вот это, — он указал стольнику отрезать кусок оленины и подал гостю. В похвалах повару завязалась беседа столь пустячная, что Фронадану хватило времени осмотреться.
Каждого из четверых рыцарей, что приехали с ним, посадили рядом с хорошенькими незамужними леди — к вящему удовольствию обеих сторон. Другие члены свиты удостоились весьма неплохих мест в середине стола. А вот многих местных лордов здесь не было, и у самого помоста, ближе к Годрику, оказались вовсе не те люди, которых ожидал видеть Фронадан. Разве герцог не намерен обсудить за ужином детали своей угрожающей ноты? Почему бароны, ее подписавшие, оказались в немилости? Драгворта посадили на левом крыле седьмым, не считая женщин, Хеварга — восьмым, а Борг и Уворт сидели так далеко на правом, что вряд ли услышат, о чем говорит их господин с эмиссаром. Ближе всех за высоким столом сидел теперь тот самый дальний родственник, лорд Бериг, и Фронадан ни за что бы его не узнал — так тот растолстел — если бы не супруга. Леди Грету он помнил хорошо. Высокая, облаченная в тугое шерстяное платье, она была все такой же стройной, как и пятнадцать лет назад, когда они впервые встретились. Время пощадило ее внешность, но оставило след на характере — теперь она не щебетала с соседками по столу, а сидела молча, словно пожилая дама. Конечно, рядом с дочерью и ее подругами она выглядела отцветшей и усталой, но Фронадан помнил ее молодой и веселой. Сколько ей тогда было, семнадцать? Кажется, она старше его всего на пару лет, значит сейчас ей не больше тридцати двух. На юге никто не стал бы хоронить себя в таком возрасте.
— И вот нас уверяют, что в счёт оплаты этой стали возвратят уже собранные налоги, — забасил лорд Бериг, чуть услышав, что разговор идёт к делу. — А другие не будут собираться. Однако, сборщики продолжали изымать наши деньги. — Его мрачный голос больше подошел бы проповеди о смертных грехах, а не жалобам. Придворные затихли.
Фронадан уже знал о сути проблемы из ноты, присланной беренцами, но хотел дать им выговориться. Король действительно определил большую часть налогов к возврату в обмен на железо, сталь и лес, затребованные для усиления речного флота. Деньги уже должны были вернуться лордам. По приезду Фронадан отправил гонцов к наместнику казначейства, но обратно они приедут только дня через два.
— А наместнику как будто бы и дела нет, — развел Бериг руками, от чего соседям по столу пришлось заметно потесниться, — до того, что мы остались и без денег, и без руды на продажу.
Наместник Луган, посланный сюда казначейством, всегда казался Фронадану не совсем чистым на руку, но не мог же он не понимать, что ставит под угрозу мир в целой области. С казнокрадами Вилиам обходился достаточно милостиво, лишая всего имущества, но за бунт казначей поплатился бы жизнью.
— Вы обращались к судебному наместнику? — спросил Фронадан у герцога.
— Конечно, — ответил вместо него Бериг. В его взгляде был вызов.
— И как решилось дело?
— Никак. Он уехал с выездным судом по западным баронствам.
Слишком удобно, чтобы быть правдой. Некоторое время Фронадан молча наблюдал за Беригом, ожидая, что тот как-нибудь себя выдаст. Но либо ему было нечего скрывать, либо он хорошо играл свою роль — его коровий взгляд оставался одинаково невозмутимым.
Годрик, глядя то на одного, то на другого, дождался паузы и проговорил, разглаживая углы белой скатерти:
— Теперь все налоги собраны, а обратных выплат нет. Что это — личная инициатива наместника Лугана? Или позиция Короны, не уверенной до конца, заплатит она нам или нет?
Фронадан нахмурился. Разговор принимал крутой оборот. Да, казначея не любили, но король считал, что он достоин своего места. Такие ли это деньги, чтобы рисковать головой? Граф прикинул: налоги за полгода с королевских дорог, мостов и мельниц, десятина с церкви, пошлины на вывоз пушнины и ещё по мелочи… Где-то три тысячи золотых кье. На это можно купить пару-тройку городских домов и вложиться в какое-нибудь предприятие. Немало для чиновника. Он мог рискнуть.