— Проголодался? — засмеялась она, похлопывая коня по холке. Шкура его была вычищена до блеска, копыта смазаны маслом, грива аккуратно расчесана. Симель отогнула ему губу, осматривая зубы. Здоровый крепкий семилетка.
Она быстро огляделась, почесывая коня ногтями над плечом. Кормак, всегда мрачный и неразговорчивый, пожалуй, был бы недоволен тем, что кто-то трогает лошадей, но Симели не хотелось уходить от вороного. Обняв его за шею, она поискала взглядом старого коня Вилиама и увидела, что тот спит в дальнем стойле, низко опустив голову. Симель надеялась, что он дотянет до весны, и она снова увидит, как король потихоньку едет вдоль замковых стен.
Как знать, может быть, и ей позволят оседлать какую-нибудь клячу? Симель была готова на все, лишь бы сделать пару кругов по турнирному полю и размять мышцы. Свою городскую лошадь она продала перед тем, как поселиться в замке, и с тех пор ни разу не садилась в седло. Вороной толкнул ее носом — задумавшись, она перестала его чесать. Слишком хорошо для лекарки, о верховых прогулках можно забыть. Симель расчесала пальцами густую конскую челку. Вороной тихо заржал и опустил голову ей на плечо.
— Бедняга, скучаешь без ласки. Принести тебе что-нибудь вкусное?
— Он не откажется от сухого хлеба или яблока, — раздался голос сзади, и Симель вздрогнула от неожиданности. В дверном проеме возвышался главный конюх с седлом и уздечкой на плече — он не уступал Дору Гранджу в росте и закрывал собой свет. Подойдя, он открыл загородку, вошел в стойло и принялся седлать взволнованного коня.
— Мне нужно взять немного сена, — проговорила Симель. Конюх молчал, занятый работой.
— Ну, тогда я схожу за хлебом? — Она не могла понять, сердится Кормак или нет. Он только кивнул в ответ. Выйдя на улицу, Симель миновала внутренние ворота и пробежалась по верхнему двору. На кухне она нашла самую сухую буханку, тайком ухватила щепотку соли и поспешила обратно.
Когда она снова вошла в конюшню, красавец вороной уже был полностью оседлан, не хватало только мундштука во рту, чтобы он смог поесть. Конюх возился наверху, на сеновале. Симель отломила кусочек хлеба и протянула его коню на раскрытой ладони. Мягкие лошадиные губы приятно щекотали пальцы, и Симель ласково погладила коня по носу. Заскрипела лестница, Кормак спустился и поставил на землю большой мешок, доверху набитый сеном.
— Благодарю, — сказала Симель, продолжая кормить лошадь и чувствуя на себе пристальный взгляд. Вороной сжевал последний ломоть и, довольно потыкавшись Симели в плечо, вытянул шею, глядя на вход в конюшню.
— Застоялся, — улыбнулась она, отходя в сторону. Кормак окинул ее странным взглядом, продолжая угрюмо молчать. Но это несомненно был конь рыцаря герцога Гронарда, и скакун рад отправиться домой.
— Разве не так?
— Так, так, — конюх обхватил голову вороного и просунул ему в рот мундштук. Конь дернулся, но Кормак почесал ему шею, успокаивая.
— Священники, они тоже, — вдруг продолжил он, — это… — Уздечка уже была закреплена, и он проверял все пряжки, — понимают лошадей. Не то что те… — Конюх мотнул головой в сторону стены, за которой находилась кухня, очевидно имея в виду служанок и поварят. — Ну, еще такие люди, как ты, тож понимают…
Удивленная, Симель подняла бровь:
— Какие люди?
— Э, — Кормак махнул рукой, как отрубил, — хорошие люди.
Он наклонился внутри стойла, осматривая вороному подковы. Симель молчала в замешательстве от этой длинной речи, и в тишине стали снова слышны удары мечей о щиты. Пора было прощаться, чтобы не нарваться на новые комплименты. Она потянулась к мешку.
— Эй. Погоди, я отнесу, — пробормотал конюх, не поворачивая головы.
— Не стоит.
Симель постаралась вложить в это нечто большее, чем отказ от помощи. Она легко подняла огромный мешок и закинула его за спину, заработав новый изучающий взгляд. Только она открыла рот, чтобы попрощаться, как вдруг с казарменного двора раздался пронзительный крик боли. Кормак встал в стойле во весь рост и напряженно прислушался. Крик повторился опять, но уже более жалобно, потом все стихло.