Король поднял бровь.
- Конечно же, нет. Следи за дорогой.
- Хорошо, сир. Но только если вы признаете, что и возраст приносит свои плоды.
- Несомненно. Правда, в твои годы я бы в это не поверил, – он немного помолчал, улыбаясь своим мыслям, а потом вновь взялся за пергамент.
Подперев рукой голову, Симель повернулась обратно к окну и устремила взор в точку, где узкая лента тракта исчезала за горизонтом. Иногда ей казалось, что чем старательнее она будет ждать, тем быстрее приедет гонец.
Она едва не задремала, на миг прикрыв усталые глаза, когда вдруг на дороге, ведущей к замку от Белых Холмов, возникло какое-то движение. С вершины Господничьего холма, самого высокого в округе, вниз летел большой снежный вихрь.
- Всадник на восточной дороге! – Симель вскочила и распахнула окно, хотя для гонца было еще рановато. За первым всадником на дороге появились другие, они стремительно приближались к Хауберу. – Да это целый отряд!
- Кто? Чьи цвета? – король отбросил свитки.
- Не видно! – Симель прикрылась ладонью от восходящего солнца. Люди внизу мчались так, будто за ними гнались демоны. – Там ваши солдаты, в красном! А с ними… - она не верила глазам, но под плащом главы отряда мелькнула на синем фоне лилия, - граф Фронадан!
- Единый бог!
Всадники преодолели холм, спустились на равнину и, огибая замок, скрылись под восточной стеной. Симель насчитала девять человек, и по меньшей мере еще четверо носили под плащами синие цвета Валлении. Спрыгнув с подоконника, она кинулась к тазику для умывания, налила воды, подала королю и принялась собирать разбросанные по кровати свитки. Взбила подушки, подложила ему под спину. Помогла расчесать седую гриву и расправила одеяла.
Пора было уходить, но Вилиам постучал по крышке сундука у кровати: «Согрей вина. Побыстрей». Корсийское красное было слишком дорогим, чтобы плескаться в прожженной лекарской посуде, но Симель послушно достала его из кучи пергамента. В этот момент в коридоре послышался звук шагов, и гвардейцы ударили в пол копьями. Симель разожгла лекарскую горелку, но не успела наполнить котелок, как уже распахнулись двери, и граф Фронадан тяжелым, размашистым шагом пересек комнату. У кровати он опустился на одно колено и приложил к груди правую руку:
- Ваше величество.
Низкий голос звучал хрипло, словно его обладатель давно не разговаривал.
- Плохо выглядишь, - мрачно сказал король вместо приветствия. Он коротко вздохнул, как будто хотел что-то добавить, но промолчал, а Симель поняла, что может оставить надежду на хорошие известия. Она наклонила кувшин над котелком, и горлышко звякнуло о прокопченный край. Эмиссар обернулся.
- Говори, - приказал ему Вилиам.
Граф оглядел Симель и недвусмысленно покашлял, прочищая горло. Но вино еще нужно поставить на огонь и вовремя убавить пламя.
- Мне уйти, ваше величество?
- Что? – Вилиам нахмурился. – Я сказал, согрей вина!
Он перевел недовольный взгляд на эмиссара, и тот не стал ждать, пока гнев короля обрушится и на него. Коротко, как солдат в строю, он отчеканил:
- Годрик, герцог Беренский, осмелился требовать суверенитета для своих земель и наследуемый королевский титул. Он пытался взять меня в плен и до последнего отказывался от мирных предложений. От вашего имени я объявил ему войну.
В комнате повисла тишина. Вилиам не отвечал и несколько поистине гнетущих мгновений ничего не происходило. Симель не видела в его глазах ни удивления, ни страха, но теплилось в глубине их нечто, что было много хуже боязни.
Подняв руку, Вилиам молча указал ей на кресло и на пол рядом с графом. Симель подвинула кресло к постели, но эмиссар не шевельнулся, даже когда король кивнул ему на сиденье.
- Я допускал, что все так обернется, – сказал Вилиам, но привычная мягкость ему не удалась.
- Ваше величество, - заговорил граф, - я не оправдал ваших надежд. Вы вправе…
Вилиам нахмурился и резко раскрыл ладони:
- Повремени с этим. Расскажи мне, что произошло. И, Единый бог, поднимись, наконец, с колен!
Симель убавила пламя под котелком, и, когда валлениец встал, подошла к нему, не забывая кланяться, как простая прислуга. Граф Фронадан стянул перчатки, негнущимися пальцами расстегнул у горла золотую застежку и отдал Симели свой плащ. Тяжелая мерзлая ткань вся покрылась ледяной коркой, и она повесила плащ на решетку камина, поближе к огню. Эмиссар сел в кресло и снова на нее покосился.
- Ну же! - король не видел повода для молчания. За окном мелькнула быстрая тень, и он устремил взгляд на птицу, примостившуюся на карнизе.
- Ровно двенадцать дней назад Годрик прервал свое уединение, - начал граф. - Он пришел ко мне ночью и в болезненном припадке сообщил, что собирается короноваться как единоличный правитель беренских земель.