- Я и расскажу затем, чтобы ты мог что-то сделать! - хлопнула его по плечу Симель. - У тебя на пути будет много преград, и может так случиться, что слово короля окажется единственной поддержкой...
- Но…
- Что?
- Ты забываешь об отце Бреттани. Он не останется в стороне, если мои начинания постигнет неудача.
- Ха! Старые ворчливые церковники хватаются за привычки и традиции, как утопающий - за соломинку.
- Зря ты так, - нахмурился Исидор, - отец Бреттани - хороший человек. Он лично следил за тем, как я прохожу испытания.
- Да? - приподняла бровь Симель. - Я думала, что у него никто не выдержит проверки на чистоту.
Священник посмотрел на нее с укором:
- Я уже слышал, что ты хамишь ему при каждой встрече. И вижу, что это правда.
- Я? Хамлю? - удивилась Симель. Она хотела сказать что-то вроде «он начал первым», но в этот момент ученики Исидора подвели к нему сира Ольмерта - из носа у рыцаря шла кровь, в глазах застыла мольба о пощаде.
- Как дитя малое, - вздохнул святой отец, доставая из складок одеяния большой платок. Один его угол уже был запачкан красным.
- Исидор! - воскликнула Симель, тут же прощая ему принятые на свой счет слова про дитя. - У тебя чахотка?
- Боже упаси, нет, - священник приложил платок к лицу Ольмерта. Он явно был тронут ее испугом и даже забыл о разгоравшемся споре. - Этот вот сорванец, - он кивнул в толпу детей, и хулиганистый на вид мальчик спрятался за спины других, - снова перелез через западную стену. И снова упал.
Ребенок засмеялся и показал Симели разбитую коленку. Исидор погрозил ему пальцем.
- Не могу уследить.
Мальчик был явно горд собой, а сир Ольмерт даже отвесил ему поклон - весьма неуклюжий из-за крепкой хватки святого отца - как вдруг сзади прогрохотал чей-то голос:
- И вновь ты позоришь свое святое призвание, рыцарь!
Отец Бреттани собственной персоной вышел на ступени храма, губы его кривились от отвращения. На мгновение во дворе стало тихо, как в гробу.
- Если призвание святое, то «отмеченный Единым да не будет судим», - Ольмерт сделал реверанс, а Исидор отскочил от него, как от прокаженного.
- Как смеешь, грешник, цитировать Писание! - первосвященник спустился и быстрым шагом направился к ним, задев по пути двоих маленьких школяров. Остальные дети испуганно отступили назад.
- Простите меня, святой отец. Я исповедуюсь во всех своих грехах, - совершенно серьезно проговорил сир Ольмерт.
- Я не буду слушать тебя! Падший!
- Но, ваше преосвященство, сир рыцарь просто играл с детьми. Разве это не добродетель? - выступила вперед Симель, прекрасно понимая, как был прав Исидор.
- А ты, что ты знаешь о добродетели? Сегодня он играет, а завтра опять поведет за собой пьяниц и гуляк! - обернулся к ней отец Бреттани. Ольмерт, пользуясь тем, что его не видят, на цыпочках двинулся к школе, уводя за собой детей. «Спасибо», - одними губами проговорил он, и Симель незаметно кивнула в ответ.
- «Добродетель есть в душе каждого», - невозмутимо процитировала она Первую проповедь.
Отец Бреттани закрыл глаза и, покачиваясь, шумно втянул носом воздух.
- Каждый должен обратить свое сердце к свету, - пробормотал он, а потом вдруг развернулся и зашагал дальше, будто ничего не случилось.
Симель, нахмурившись, провожала священника тяжелым взглядом. Излишне благочестивые порывы Бреттани всегда приводили ее в замешательство.
- И все же ты ошибаешься, когда думаешь о нем плохо, - покачал головой Исидор.
- Он видит мир только в черных и белых красках.
- Я не знаю, как он видит мир, но я знаю, что он старается его изменить. Поэтому я уважаю его и почитаю наравне со святыми.
Симель вздохнула, сдаваясь:
- Хотела бы я согласиться, но не могу. Прости, - добавила она расстроенно, - но мне пора идти.
- Это не тот повод, чтобы испытывать дружбу, - улыбнулся Исидор, протягивая ей руку.
Симель с облегчением пожала его ладонь - ей нечасто было жаль того, с кем она была не согласна.
– Всего доброго, святой отец, - она коротко поклонилась под одобрительными взглядами стариков в белых рясах и направилась к замку.
- Ваше величество? - Симель вступила под своды королевской опочивальни. Тейд, которого она заменяла на время отлучки в город, едва кивнул ей в дверях, а мальчики-пажи как раз устраивали тяжелый поднос на столе у кровати. Король медленно открыл глаза. - Вам доставили праздничный обед.
- Ты действительно считаешь, что весна - это праздник? – Вилиам знаком попросил поднять ему подушки, и Симель стала взбивать их одну за другой.
- Нет. Но каждый год убеждаюсь в обратном.
- Как и я, - король взглянул на небо за окном. - Весеннее Представление, пир, музыка… Люди счастливы.
- Вы тоже могли бы…