Мысленно благодарю Лёлю за совет сходить на педикюр. Ярко-розовые ноготки купаются в своей минуте славы под суровое пыхтение голодного начальника.
Как пробка из шампанского вылетаю в приёмную.
Первым делом обуваюсь. Вторым нарезаю салями. Кружочки получились толстыми. Кофе холодным. Чай кислым из-за четырёх долек лимона. Как я не бултыхнула лимон в кофе – видимо, ангел-хранитель у меня есть.
Только на пороге вспомнила, что чай меня не просили готовить.
— Михаил Михайлович, а у вас есть красная комната как у Кристиана Грея (главный герой из кинофильма «50 оттенков серого»)?
Потапов давится холодным кофе. Обхожу стол и ка-а-ак прикладываюсь ладонью ему между лопаток.
— Не благодарите, — улыбаюсь широко-широко, что аж щёки вот-вот треснут от натуги.
— Барс, ну что там? — делает глоток… ЧАЯ! Морщится. Смотрит на меня. Снова морщится. — Да? Сейчас поставлю тебя на громкую. Повтори Серафиме Ильиничне.
— Николяша, ну что там? — склоняюсь над гаджетом, чтобы ничего-ничего не пропустить.
— Везу добычу в наше логово, — басит он. — Перехватил у входа в «Клеопатру». Его жена подсказала, где искать. Оказалось, что он подрабатывает у конкурентов внештатником.
— А фамилия его?
— Сытников.
— Не слышала, — хмурюсь я. — Разыграем спектакль, Николяша, чтобы наш босс поверил в мою невиновность. Слушай только внимательно…
После того как я озвучила свой план – Потапов меня выгнал из своего кабинета под предлогом, что у него от меня лишь головная боль. Предложила ему не откладывать в долгий ящик свой завтрак и «заесть» свою боль.
Пока ждала Николяшу со лжесвидетелем, сгрызла свежий маникюр, дважды полила единственный цветок, расписалась на руке курьера (вместо табельного листа), выпила чай без сахара!
Резко выдохнув, набрала в грудь побольше воздуха. Снова выдох и такой же вдох. Выдо-о-ох и вдо-о-ох.
Дверь в приёмную распахивается. Порог переступает маленький лысоватый мужчина средних лет. Его даже бить жалко. На этом и буду строить своё показательное шоу.
Бейджик летит в первый ящик выдвижной тумбы. Я же выплываю как лебёдушка, чинно преклонясь перед гостем.
— Фёкла Романовна, — на ходу придумываю псевдоним я.
— Э-э-э, — мужчина оглядывается на Николяшу. Тот молчит как партизан. Только наблюдает за нами.
— Вас уже ждут, — приглашаю жестом следовать за мной.
Усадив лжесвидетеля напротив Потапова, сама присаживаюсь на небольшой диван за спинами мужчин. Я тоже люблю наблюдать. Кино, я вам скажу «зачётное»! Два удава смотрят на трясущегося кролика и не знают, как к нему подступиться.
— А кого мы ждём? — голос Сытникова подрагивает, когда он обращается ко мне. Почему он выбрал меня? Потому что я – женщина?.. Не вызываю у него того трепета как Николяша или Потапов?
— Ждём обвиняемую, — тоном прокурора сообщаю ему. — Вы дали показания против Серафимы Ильиничны. Она о-о-очень хотела посмотреть вам в глаза и плюнуть публично в лицо за клевету.
Барсуков не удержался – засмеялся в голос, потом прокашлялся в кулак и через пару секунд он в прежнем своём состоянии.
— Что?! — испуганно вскрикивает. — Я ничего такого!.. Это провокация! Меня насильно сюда привезли! Вот вы хорошая девушка, Фёкла Романовна. Вызовите полицию! Чего же вы медлите?!
— Ой, это же я «Серафима Ильинична», — недобро сужаю глаза и надвигаюсь на своего обидчика в лице маленького мужчины. — Что же убегаете от меня? Не нужно так бояться.
— Не убивайте! — горланит. — ПОЖАР!
— Кого-то нужно хорошенько отшлёпать в красной комнате, — растягиваю в руках тонкий кожаный ремешок от моих брюк, что я сняла пару секунд у всех на глазах. Характерный звук наполняет помещение. Вибрацией кружит в барабанных перепонках. Нагоняет жути. А Потапов улыбается! Ничего, ничего… Ему ещё на коленях стоять передо мной!
— Вы же шутите?! — взвизгивает, когда Николяша его удерживает на месте.
— Оголяйте попку, — облизываю губы кончиком языка, провоцируя его на тихий ужас, что застыл в его взгляде. — Больно не будет.
Бить его не входило в мои планы. Напугать до чёртиков. Доказать свою невиновность.
— Вам бы к доктору! А-а-а! — зажмуривается, когда я замахиваюсь.
Кончиком ремня рассекаю воздух совсем рядом – для него достаточно.
— Я буду вас наказывать, потом допрашивать, потом снова наказывать и так по кругу… Пока не получу от вас чистосердечное признание.
Рассекаю воздух с другой стороны от него.
Выглядит «вау-вау-вау»!
В воздухе звенит моей агонией, страхом и тестостероном.