— Меня же много, — шепчет она, задыхаясь от обоюдных ласк.
Мой стол, словно ждал этого часа. Идеальные округлости девушки «идеально» вписываются в его гладкую поверхность.
Не отрываясь от сладкой плоти губ, расстёгиваю пуговки, шалея только от одной мысли, что снова увижу прекрасных «девочек-близняшек».
— Охрене-е-еть, — произношу на выдохе, открывая своему взору такую красоту, что я обо всём забываю. Нет, не всё. Под вид дерзко торчащих сосков у меня просыпается «сосательный рефлекс».
Облизывать как мороженное, всасывать как наивкуснейшее спагетти, ласкать языком как самое божественное лакомство, поданное на десерт – я кончу раньше, чем расстегну ширинку.
— Ммм?.. — расфокусировано смотрит мне в глаза, а потом как хряснет мне по лицу.
— ЗА ЧТО?! — прижимаю ладонь к ноющей щеке, вдавливая пах в горячую промежность. Она меня хочет. Чувствую членом, а он меня ещё никогда не подводил!
— ЗА ВСЁ… Хорошее!
Прикрывая ладонями тёмно-розовые бутоны сосков, сама себя загоняет в угол.
Не я, чтобы она себе там не фантазировала (примечание: противоположность к аннотации).
Захотела бы – убежала и спряталась в закутке на кухне, как делала раньше, когда не в силах себя сдерживать.
— Хорошей женщины должно быть много, — припоминаю что-то про «меня же много»
— А пупок не развяжется, господин начальник? Я же худеть не буду!
Она этим хочет меня испугать?!
Когда хороший аппетит – вдвойне приятно. Тем более лишние калории у Серафимы Ильиничны откладываются в стратегически-опасных местах для противоположного пола. Всё в сиськи!
— Не развяжется, Кузнецова, — почти целую её. — Попалась. Наказывать буду!
— Это случится… Здесь?.. — вжимает голову в плечи.
Э-э-э.
Вот, женщины!
Как «важное дело» переходит в руки пускающего слюной самца на вид желанного тела – сдают назад, перепутав педаль «ТОЛЬКО ВПЕРЁД».
— Серафима Ильинична-а-а, — запрокидываю голову, тяжело дыша. Не успокоится мне, когда от неё так пахнет. Насильно не возьму, если даже член отсохнет в эту же секунду.
— Надо в магазин за сливками для антуража, глаза подвести, губы подкрасить, трусишки красивые надеть, сделать укладку и обновить зону бикини… — тараторит так быстро, что голова идёт кругом.
Так дело не пойдёт.
Не хочет здесь – после поездки на завод утащу в свою берлогу и буду любить без всякого маскарада, что у неё засел прочным списком в такой умной голове.
— АЙ! — под девичий испуганный писк, отточенным действием возвращаю Кузнецову на стол.
— Серафима Ильинична, нормальному мужику с хорошей потенцией глубоко похрен (во второй раз, но в максимальной степени своего значения) на идеально гладкий лобок и намалёванное лицо. Секс про физику, химию и динамику, а не про маскарад, — убрав её ладони с груди, несдержанно облизываю сначала один сосок, а затем второй.
— Ага, — кивает много-много раз.
— После обеда мы прокатимся до завода. Мне нужен ваш женский взгляд со стороны, — сам помогаю одеться, закрывая от всего внешнего мира такие прелести. Готов разрыдаться от горя. На что только не пойдёшь, ради удовлетворения женщины... Она меня хочет. Я её хочу. Сексу БЫТЬ!
— После обеда-а-а, — постанывает от моих движений по ключицам. — А-а-а-а… Божечки кошечки-и-и-и, Михаил Михайлович.
Аккуратно ставлю на ноги. Втыкаю губы в ушко, чтобы надрывно прошептать:
— После… — кончиком языка касаюсь кожи, наслаждаясь дрожью желанного тела. Сожрать готов. Неважно на какой поверхности. Главное быть в ней всеми частями тела, что изнывают от жажды. — Напоминаю, что у вас ненормированный рабочий день, Серафима Ильинична.
💗 Поставьте моей Леди и нашему мишке звёздочку - они этого заслужили.
Глава 18
Глава 18
Серафима
Что меня остановило?
Дать вам предположительный ответ не в моих силах, потому что я сама себе не могу найти оправдания своему поступку.
Я же так хотела Михаила Михайловича (нравится мне так его называть, что-то есть сексуальное в этом), что потекла как течная сучка в период активного поиска подходящего самца для продолжения своего рода. А как загнал меня в угол – показалось, что у меня и не было вариантов, как отдаться на столе в развратной позе.