Глава 2
Глава 2
В детстве у меня была такса. Звали её «Колбаса». Мы были не разлей мясной деликатес, как окрестила нас моя бабуля.
Вот однажды на прогулке из приличной суки, а мы сейчас говорим про собаку, неожиданно вылезла стерва. Как бы я не уговаривала её вести себя прилично в обществе, Колбаса не желала меня слушать.
Ну подумаешь ловелас Роджер завёл себе новую подружку!
«Этих кобелей, как клещей на траве! А нам нужен самый-самый… Желательно уже кастрированный» — объясняла я, покупая в магазине ей вкусняшку.
То был детский лепет, подслушанный от взрослых и соединённый в белиберду. Смысла особо не понимала, вот и ляпала направо и налево заумные словечки.
Собственно к чему я сейчас всё это вспомнила?..
— Х-хорошего вечера, — заикаясь произносит курьер, протягивая чёрный глянцевый пакет с фирменным лого Виталику. — В-всё оплачено. Приятного пользования.
— Шаг назад! — рявкаю на всю лестничную клетку, как моя такса Колбаса на предателя Роджера.
Вот к чему моча прошлых лет ударила мне в голову!
Из воспитанной девушки, работающей на приличной работе, я оскалилась в самую настоящую суку Колбасу.
«Шаг назад» сделали все, кроме меня.
— Свободен, раз всё уплачено, — выхватываю ношу из рук курьера.
Паренёк сбегает по лестнице, не оглядываясь.
Беги, беги, соколик.
Сейчас начнётся раздача плюшек по заслугам.
Распахнув пакет, досадно качаю головой.
Я рассчитывала на анальную пробку, страпон или на худой конец трусики с разрезанной ластовицей вдоль половых губ.
Презервативы с усиками, когда дама уже без трусиков.
Что-то я опять отвлеклась.
— М-да, — вручаю, как школьница на дне рождения ненавистной мне одноклассницы. Мамки дружат, значит и нам положено терпеть общество друг друга. — Удивил, так удивил. Объяснения в вещественных доказательствах самая лучшая база для вынесения обвинительного приговора.
— Фима, я трубы прочищал! — отгоняет от себя Любовь Сергеевну, но та жмётся к нему за защитой. Правильно. Бойся гадина. Кубатурой возьму воблу сушёную.
— Вы, Иванов Виталий, подлец и мерзавец, — рука ныряет в сумку и достаёт оттуда баллончик со взбитыми сливками. Сама не понимаю, как так получилось. Сахар в крови от стресса что ли снизился? Неплотно поела, вот организм и требует своё. — С вами жить я больше не намерена и сегодня же съеду с вашей халупы. Оконфузились вы со своим адюльтером со сливками на губах.
— Чего-чего? — хлопает выразительными голубыми глазами он.
— ОБОСРАЛИСЬ, говорю!
Крышка с баллончика слетает в тот момент, когда Виталий открывает свой рот. Умное же всё равно уже не скажет – можно его залить сливками напоследок, чтобы подсластить мою горькую пилюлю обманутой женщины.
Ах, какие надежды я на него строила!
Да, кому я вру?!
Встретила этого белолицего Тарзана в стриптиз-клубе на дне рождения Лёльки. Разглядела в нём потенциал. Ладно, он мне вывалил его прямо перед моим лицом. Слово за слово, разумеется после крышесносного секса, Иванов поведал мне свою мечту… Уж точно не работать курьером, но начать свой новый день с чистого листа.
Кто-то начинает свой день с чистых трусов, а кто-то с глобальных перемен.
Божечки кошечки, ну опять я отвлеклась!
— Кому ты нужна будешь?! С бедолаги сойдёт сто потов, пока тебя, корову ширококостную, удовлетворит! — верещит розовый поросёнок в своём гневе.
Любовь Сергеевна скрылась в своих хоромах, чтобы не прилетело сливками.
Тратить на неё такое добро – расточительство.
Топнув ножкой, оставляю гада без ответа.
Я не обиделась.
Вообще не обиделась!
Тогда, почему я реву в три ручья над последним кусочком булочки?..
Вкусная, наверное, была.
Очень.
Но, точно не из-за Иванова.
Я лучше найду!
Чтоб в присутствии родственников и друзей почитал как Богиню, а в спальне трахал как последнюю проститутку.
Вот и кусочек съеден.
Нечего добру пропадать понапрасну из-за плохого настроения.
«Раз худоба со мною не рифмуется…
Зачем смешить народ?..
Пусть море Средиземное волнуется,
А я пойду намажу бутерброд», — вместо тоста звучит стихотворение неизвестного автора, чьё творение взяла Лёлька в качестве прелюдии к нашей попойке.
— Этот член изменил мне с моей начальницей! Она, на минуточку, старше его на пятнадцать лет! — закидываю в рот шоколадную конфету с орешками.