- Но кому понадобилось обливать комнату утиной кровью? – с недоумением спросила я, и женщина опустила глаза.
- Пруденс видела, как лорд Брэдфорд рано утром заглядывал в ледник, а позже я не досчиталась там одной утки.
- Лорд Брэдфорд? – переспросила миледи. – Это какое-то недоразумение. Энни, позови Пруденс, и приведите комнату в порядок.
Сказав это, она с удручённым видом вышла из гостиной и направилась в столовую. Я последовала за ней, с ужасом вспоминая сказанные поварихой слова. Если молодому лорду вздумалось взять убитую утку и запачкать её кровью целую комнату, то не иначе как его рассудок помутился. Именно об этом и говорила миледи, рассказывая мне о матери лорда Брэдфорда. За что же ему и всем нам такое наказание?..
Когда хозяин дома и все гости появились за завтраком, я не заметила в его поведении ничего необычного, кроме, пожалуй, частого зевания, будто ночью он почти не спал. Я снова вспомнила ночную встречу в коридоре. Что же касается произошедшего с малой гостиной, миледи запретила мне о нём упоминать и сама не сказала ни слова. Позже, когда джентльмены отправились на охоту, она сообщила мне, что намерена уговорить лорда Брэдфорда отправиться с ней на консультацию к её дяде в расположенную неподалёку лечебницу. При этом вид у неё был невесёлый, и я сама едва не расплакалась от её слов.
Это мой долг перед покойным супругом, - заключила миледи. – Он бы хотел, чтобы его племянник пребывал в добром здравии. Я уверена, что такой опытный доктор, каким является мой дядюшка, поможет лорду Брэдфорду.
- Будем надеяться на это, - со вздохом отозвалась я.
- Ты ведь можешь письменно подтвердить, что у него были замечены тревожащие симптомы? – спросила она. – Я опишу их на бумаге, и мы как свидетели, небезразличные к состоянию Найджела, подпишем её. Договорились?
- Да, миледи, - ответила я. Мне не было известно, как производятся подобные процедуры, но, по её словам, от меня требовалось лишь подтверждение того, что предстало перед нашими глазами в малой гостиной, и тут я, в самом деле, стала свидетелем. Правда, самого лорда Брэдфорда с мёртвой уткой в руках я не видела, но с чего Пруденс бы стала лгать?
Дальше события завертелись так быстро, что не было ни секундочки для того, чтобы как следует обо всём задуматься. Миледи написала бумагу, на которой я поставила подпись. Неизвестно, каким способом ей удалось уговорить лорда Брэдфорда поехать с ней к её дяде, но вскоре они уже отправились туда в сопровождении мистера Блэйза. Остальные гости также разъехались. В Брэдфорд-Холле стало пусто и ещё более холодно, зачастили дожди, а в окна по ночам громко стучали ветки деревьев, будто руки невидимых скитальцев, требующих их впустить.
Мне некому было писать письма, и я начала вести дневник, в котором подробно рассказывала обо всех событиях настоящего и недавнего прошлого. На страницах дневника я не утаивала ни чувств, ни мыслей. Поведала этой тетрадке и о том, что молодой лорд Брэдфорд значил для меня куда больше, чем просто владелец поместья, где я жила, и племянник супруга моей нанимательницы. Разумеется, я и надеяться не могла на то, что он когда-нибудь посчитал бы меня достойной его, но что было поделать со своими мечтами, которых не сдерживали никакие оковы, включая тот факт, что в обществе ни за что не одобрили бы подобный брак?
Я от всей души надеялась, что лорд Брэдфорд скоро поправится и снова поселится в поместье, но вернулись только миледи и мистер Блэйз.
- Найджел из лечебницы отправился прямиком в Лондон, - сообщила мне миледи за ужином. – Что ему здесь делать в такую погоду? Должно быть, он сильно успел соскучиться по столичной жизни.
- Но… а как же его здоровье? – спросила я.
- Пока всё в порядке, а дальше лишь Бог ведает. Дяде удалось добиться значительных успехов. Я не зря говорила, что в своей области он просто гений. Что же касается моих планов, Джорджина, то я намерена съездить во Францию и Бельгию. Мистер Блэйз на правах друга семьи любезно согласился составить мне компанию.
- Значит, вы намерены дать мне расчёт?
- Почему же? Ты поедешь с нами. Ты ведь ещё не была в других странах, правда?
Такого я не ожидала. Почему-то мне было страшно покидать Англию. Но миледи была в этот день так оживлена и добра ко мне, что я и не помыслила о попытке отказа от поездки. Меня вполне устраивало моё жалованье, а все дорожные расходы обещала взять на себя сама миледи. К тому же, неприлично ей было бы путешествовать в сопровождении мужчины и без компаньонки.
Дорожные впечатления я почти не запомнила. Меня не оставляла какая-то смутная тревога. Как бы я ни убеждала себя, что с лордом Брэдфордом всё хорошо, полностью убедить в этом могла только личная встреча с ним, а на это в ближайшее время нечего было и рассчитывать.
Мы провели несколько дней в Париже, остановившись в комфортабельной гостинице с прекрасным видом из окон. Поначалу непривычно было слышать французскую речь, но этот язык я знала по урокам в пансионе, поэтому мне было приятно вспомнить свои навыки. Каждый день заканчивался долгой прогулкой по самым красивым местам города, а перед отъездом мистер Блэйз приобрёл билеты в театр, и мы посмотрели весьма интересный спектакль.
Покинув Францию, мы отправились в Бельгию. Гостиница в Брюсселе была чуть скромнее, но миледи, казалось, всё устраивало. Как-то вечером, когда я читала в своей комнате, ко мне заглянул мистер Блэйз.
- Миледи поехала по магазинам, - сообщил он. – Сказала, что хочет купить сувениры. А я тем временем решил пригласить вас на прогулку.
Немного смутившись, я согласилась. Сначала мы шли по городу пешком, затем мистер Блэйз остановил извозчика и назвал какой-то адрес. На мой вопрос, куда мы едем, он ответил, что, немного подождав, я сама всё узнаю. Мне это не понравилось, но он тут же заговорил о том, как миледи меня любит и ценит. Я в ответ сказала, что считаю большим везением попасть на работу к ней.
Когда мы приехали, я с недоумевающим видом уставилась на большое серое здание, в которое мистер Блэйз пригласил меня войти. За дверью к нам подошла крупная женщина в чересчур ярком платье. Она с критическим видом уставилась на меня, после чего предложила мне подождать, пока она поговорит с мистером Блэйзом. В сопровождении молодой девушки, очевидно, служанки, я вышла в соседнюю комнату. На все мои вопросы о том, где я нахожусь, девушка качала головой, а затем принесла мне чашку чая, выпив который, я почувствовала себя плохо и провалилась в беспамятство.
Очнувшись, я обнаружила себя лежащей в постели в незнакомой комнате с нависавшим надо мной низким потолком. Кто-то успел раздеть меня, оставив лишь тонкую сорочку. В комнате было холодно, а тонкое выцветшее одеяло почти не согревало. На мой перепуганный крик в комнату вбежали две девушки. В одной из них я узнала ту, что поила меня чаем, а вторая была незнакомой. Она мягко заговорила со мной по-английски и сказала, что её зовут Элен. Я потребовала принести мне одежду, чтобы я могла вернуться в гостиницу, но они обе промолчали. Ставни в комнате были накрепко закрыты, стоявшие в углу свечи немилосердно чадили, и я не могла сказать, какое сейчас время суток, а голова всё ещё нестерпимо кружилась.
Следующие несколько дней показались страшным сном, который никак не желал заканчиваться. У меня начался сильный жар, я металась в бреду, повторяя, что мне нужно вернуться в Англию, и словно пребывала всё это время между жизнью и смертью. Пару раз в комнату заглядывала та самая женщина, которая беседовала с мистером Блэйзом. Я слышала, как она кричала, что я должна приносить ей доход, а не лежать в лихорадке, но не поняла, что это значит. Почувствовав себя чуть лучше, я смогла поговорить с Элен, которая всё это время благородно ухаживала за мной.