— Живу! — воинственно провозгласила старуха. — А половину — сдаю, и не только в сезон! У нас, между прочим, и зимой недурно: тихо, спокойно, людей нет, море шуршит… Для нервных дам из столицы очень даже хорошо. И недорого.
— Ну это уж вы, сударыня, хватили — недорого! Чтоб у нас на юге — да вдруг недорого? На новых курортах Султаната, там да, и впрямь цены низкими держат, чтоб приезжих завлечь, а у нас…
— А качество? Качество у них какое? — возмущенно перебила старуха. — Я вам скажу: такое же, как и цена! Еда несвежая, вино разбавляют, в гостиницах грязь, горничные — и те вороватые! А уж про пансионы тамошние и вовсе не говорю — там попросту селиться опасно, местные хорошо если только обманут. А то ведь ограбят, или вовсе убьют!
— Вооот! — снова завопил Торвальдсон. — Тут я с вами полностью согласен, безопасность — это же главное, за нее и доплатить не жалко! Извольте видеть, это у нас артефакт на дом, последняя разработка компании «Хран»… — он вытащил из саквояжа тусклую блямбу дешевого охранного артефакта и с торжественным видом вручил старухе. — Который сразу покажет приезжим преимущество наших южных курортов перед Султанатскими! Ни один вор сквозь него не пройдет!
Это точно. Зачем сквозь, если отключить такой артефакт можно щелчком ногтя. В особняке Трентонов такой на заднем дворе, на дворницком сарае стоит, чтоб дворовой пес внутрь не совался.
Но старуха радостно закраснелась, принимая подарок, и торопливо, будто боясь, что коммивояжер передумает, сунула его в ридикюль.
— Ну а вы, сударыня… — коммивояжер снова переключился на меня. — В Мадронге у братца остановитесь?
— У братца. Но не в Мадронге, а под Приморском.
Мне скрывать нечего: еду в дом родной, по приглашению… Если, конечно, брат и впрямь хочет меня видеть, и все это не хитрая афера О’Тула.
— Вот это вам повезло! — всплеснул руками коммивояжер. — Хотел бы и я иметь родичей у моря! Частенько, небось, у братца бываете?
— Совсем не бываю. — покачала головой я.
— В Приморском станции нет. — пробурчала старуха.
— А вот и есть, сударыня! — оживился коммивояжер. — Просто не все о ней знают, потому как она грузовая! Иначе как бы лордам и господам на отдыхе свеженький северный лосось в ресторациях подавали? А пассажирской и впрямь нет, это вам дилижансом добираться придется. Только как же вы одна-то путешествовать будете? — господин Торвальдсон от озабоченности моей судьбой даже усами зашевелил. — Одинокую даму ведь и обидеть могут. Ежели желаете, так я с вами поеду! — он приосанился и выпятил грудь. Дальше пузика она все равно не пошла, но господин Торвальдсон старался. — А вы меня братцу представите, наверняка ему в поместье охранные артефакты пригодятся. «Охранка» на внутренние двери также имеется, и на сад… Есть у братца вашего сад?
— У меня есть сад! — влезла старуха, но коммивояжер ее проигнорировал — дарить еще один артефакт он не собирался.
— Вот, извольте взглянуть…
Коммивояжер принялся раскладывать товар прямо на сидении. Артефакты были откровенно плохонькими. Сквозь жидкое серебрение проглядывал свинец, а брызжущие из окна цветные огни высвечивали грубо процарапанные символы. Алые, кобальтово-синие, золотые, изумрудно-зеленые, еще какие-то цвета, столь неуловимые, что человеческий глаз просто не успевал их подметить, а человеческий разум — дать название. Откликаясь на эту вакханалию символы на артефактах начали постреливать искрами, а по стенам и потолку, то возникая, то пропадая, завели хоровод антрацитово-черные тени.
— Какая красота! — выдохнула я.
— Ну, красотой-то особой компания «Хран» не славится. — слегка смутился коммивояжер. — У нас главное — надежность! А, вы про это… — разочарованно протянул он, заметив мой устремленный за окно взгляд.
Посеребренную раму словно обсели пылающие бабочки. Разноцветные огоньки цепочкой двигались по прямоугольнику окна, кружились в танце, сцеплялись вместе, вспыхивая новый светом, и тут же рассыпались искристым фейерверком. По стеклу раз за разом прокатывались радужные волны.
— А я вот слыхал, что эдакая иллюминация случается, ежели маг едет — очень Междумирские твари до их сил лакомы! — провозгласил коммивояжер, разглядывая заоконное свето-представление. — Не вы ли, госпожа? — он покосился на старуху.
— Была б я магичкой, разве б я во втором классе ездила? — фыркнула та в ответ.
— Армейцы же едут.
— Так то армейцы! Мы не для того подати платим, чтоб они первым классом раскатывали.
Их голоса таяли, растворяясь едва слышным шепотом — я неотрывно глядела в полыхающее, как небо в день тезоименитства Его Императорского Величества, окно. Окно глядело на меня.